— Мельниковъ! — крикнулъ онъ, — чтожъ помолить имянинника-то, — сказалъ онъ солдату Николаю Мельникову. <Мельниковъ какъ разъ несъ вино въ чашк.>

— Вотъ дай пристанемъ, — отвчалъ Мельниковъ.

Алексй всталъ и слъ на корточки, оглядываясь. Два нмца офицера сидли у входа въ каюту на лавк203 и пили пиво, разговаривая и смясь. Кучка сидла около разскащика-солдата.

Алексй подошелъ къ нимъ, послушалъ. Одинъ разсказывалъ, какъ два Татарскіе князя, отецъ съ сыномъ, поссорились за жену. Алексй опять легъ.

— Быть бд со мной, — подумалъ онъ, — это бсъ меня мучаетъ. —

Вдругъ позади, далеко, послышалась пальба. Бумъ, бумъ, — прогудли дв пушки. Остановили и бумъ, прогудла еще пушка, и еще три съ разу. Вс поднялись и столпились къ корм. Но видть ничего нельзя было. Недавно только загнули колно, и въ 1/2 верст плесо упиралось въ ту самую деревню, какую прошли, и загибалось на лво. Солдаты судили, кто палитъ: одни говорили — Князь какой празднуетъ, другіе смялись — Турки. Нмцы тоже подошли, говорили по своему. У старшаго нмца была трубка, онъ смотрлъ въ нее. —

— Одвайтесь! — крикнулъ Ульянъ Иванычъ. — Это Величество Царь!

Солдаты побжали одваться. Офицеры тоже. Когда Щепотевъ въ чулкахъ, башмакахъ, въ суконномъ зеленомъ камзол вышелъ на палубу, сзади, ужъ пройдя деревню, видно было судно съ 3 парусами. На переднемъ струг тоже засуетились. Нмцы съ передняго подошли къ корм, съ задняго къ носу, и переговаривались. Солдаты одвали, чистили, подметали стругъ. Отъ Генерала пришло приказанье одть солдатъ и приготовить ружья къ пальб холостыми зарядами. На вод, впереди, показалась лодка; въ ней сидли гребцы и гребли вверхъ. Въ лодк сидлъ маленькій Генералъ въ шляп нмцкой и камзол и съ нимъ еще два офицера. Ихъ приняли на стругъ, это былъ Головинъ Автономъ Михайлычъ. Онъ пріхалъ встрчать Царя. Когда увидали, что корабли шли парусомъ, попробовали выставить свой, но втерокъ былъ съ боку, и парусъ заплескивался. Солдаты встали [?] въ строй въ три шеренги, Ротный кома[ндиръ] сталъ сбоку, Генералъ съ стряпчимъ впереди. Гребцы налегали на весла и искашивались, смотрли изъ за спинъ на приближавшійся корабль. За кораблемъ первымъ виднъ былъ 2-й и 3-й. Корабль первый догналъ на выстрлъ, и весь былъ виднешенекъ на широкомъ плес съ своими 3-мя парусами, съ рубленой горенкой на палуб и съ пестрымъ народомъ. Корабль былъ крутобокій, черный, высокій. Съ боковъ подъ палубой высовывались пушки. Корабль догонялъ скоро, но на новомъ поворот, видно было, стали заполаскиваться паруса. Видно сало: зашевелился народъ, стали убирать паруса, упалъ передній малый парусъ, потомъ большой свалился на бокъ, и его стащили. Видно, высунулись длинныя весла, и опять корабль сталъ нагонять струги. Все видне и видне становилось. <Народъ можно было различать. Одинъ Генералъ уже показалъ на народъ на палуб и сказалъ: вонъ Царь.> Уже стругъ сталъ забирать влво, чтобъ дать дорогу кораблю справа, но корабль все шелъ прямо за нимъ; уже видны были веревки на мачтахъ, видна была фигура на корабл: половина человчья, съ руками надъ головой, какъ будто держитъ загибъ носа, и204 съ рыбьимъ хвостомъ, прилипшимъ къ205 смоленой206 спайк, ужъ видно было, какъ вода разбгалась подъ истопомъ[?]. Уже слышно стало, кром своихъ ударовъ веселъ, какъ тамъ, на томъ корабл, налегали, ломили въ разъ по 16 веселъ. Шагахъ въ 50 подъ кораблемъ забурчала вода, и носъ круто поворотилъ на право, и сталъ <ясно> виденъ народъ на палуб. Много стояло народа.

— Тотъ Царь, этотъ Царь?

Только стали признавать Царя со струга, какъ вдругъ опять выпалили изъ пушекъ, такъ что оглушило на струг, и закачалась подъ нимъ вода,207 и дымомъ застлало видъ. —

— Пали, — закричалъ Генералъ, и со струга стали вверхъ палить солдаты; отозвались на другомъ, переднемъ, и далеко впереди пошла стрльба. Когда дымъ разошелся, корабль сравнялся до половины струга. На носу, высоко надъ стругомъ, стояли три человка, два высокихъ, одинъ низкой. Одинъ изъ высокихъ, въ желтомъ польскомъ кафтан, въ чулкахъ и башмакахъ, стоялъ ближе всхъ къ борту, поставивъ одну ногу на откосъ и, упершись на нее лвой рукой, снялъ, правой208 шляпу съ черноволосой головы, замахалъ ею и закричалъ:

— Здорово, ребята.

Это былъ Царь. Кто и никогда не видалъ его, какъ Щепотевъ, вс сейчасъ узнали его. Солдаты закричали.

— Здорово.

Царь <подпрыгнулъ вдругъ,> бросилъ шляпу, и она упала въ воду. Онъ засмялся и вскочилъ, повернулся и что то сталъ говорить своимъ.

Щепотевъ не видалъ ничего больше, онъ бросилъ ружье на палубу и, быстро перекрестившись, шарахнулся головой внизъ въ воду въ то мсто, гд упала шляпа, когда онъ вынырнулъ,209 на корабл и на струг перестали грести. Онъ отряхнулъ волоса, оглянулся, увидалъ шляпу и, взявъ въ зубы за самый край поля, въ размашку поплылъ къ кораблю. У веревочной лстницы внизу ужъ стоялъ <Александръ>, молодой красавецъ, Деныцикъ Царскій, чтобъ принять шляпу. Щепотевъ ухватилъ рукой за лстницу, другой перехватилъ шляпу и, какъ будто не видя Александра, махалъ шляпой по направленію къ Царю, который, перегнувшись черезъ бортъ, смялся, глядя на мокраго толсторожаго солдата. Вдругъ лицо Царя передернулось; онъ сощурилъ одинъ глазъ и потянулся всей головой и шеей въ одну сторону210 и совсмъ другимъ голосомъ закричалъ на деньщика:

— Куда ползъ! Алексашка! Пусти его.

Алексашка подхватилъ подъ руку Щепотева и, давая ему дорогу,211 какъ кошка живо влзъ на верхъ.

— И то посмотрть водолазную собаку, — сказалъ онъ Царю.

Лицо Царя все еще было сердито, онъ еще дергалъ шеей, видно, раздосадованный тмъ, что его заставили ждать; но лицо красавца-Алексашки не изменилось, онъ какъ будто не видлъ, что Царь сердится. Когда Щепотевъ вылзъ, Царь осмотрлъ его. ІІІирокія плечи, толстыя кости, красная шея и умная, смлая рожа Щепотева видно понравились Царю. Онъ потрепалъ его по голов.

— Молодецъ, дать ему рубль и водки.

Щепотевъ почувствовалъ сильный запахъ вина отъ Царя, и вдругъ на него нашла смлость. Онъ фыркнулъ, какъ собака, и сказалъ:

— А какже я отъ своего струга отстану.

Царь опять посмотрлъ на него.

— Ты изъ какихъ?

— Изъ дворянъ, Государь, только дворовъ то у меня только свой одинъ былъ, и тотъ развалился.

Въ это время на корабль лзъ Генералъ Головинъ, и Царь пошелъ къ нему, обнялъ его, показалъ на однаго изъ своихъ: — «Иванъ тутъ!» Братья поцловались. Царь ушелъ въ рубку, и корабль тронулся мимо струга. —

Щепотеву дали водки. Щепотевъ покричалъ своимъ и слъ на палуб, выжимая платье. У Царя шло гулянье. Черезъ часъ Щепотева позвали въ рубку. Вс были пьяны. Головинъ лежалъ подъ столомъ. На ногахъ были Царь и З[отовъ].

— Ну разсказывай, — сказалъ Царь.

Щепотевъ началъ:212

II.

Когда Алексй ударился головой объ воду и зашумло у него въ ушахъ и засаднло въ носу, онъ не забывалъ, гд корабль и гд стругъ, чтобы не попасть ни подъ тотъ, ни другой; и подъ водой повернулся влво и, не доставъ до дна, опять услыхалъ, какъ забулькала [вода] у него въ ушахъ, и сталъ подниматься до тхъ поръ, пока свжо стало голов. Онъ поднялся и оглянулся. Вправо отъ него выгнутой смоляной стной съ шляпками гвоздей бжалъ задъ корабля, влво буровили воду струговыя весла, шляпа чуть пошевеливалась и черпала однимъ краемъ прозрачную воду. — Алексй отряхнулъ волоса, втянулъ и выплюнулъ воду и по собачьи подплылъ къ шляп, чуть за край поля закусилъ ее блыми сплошными зубами. Кто то что-то закричалъ съ корабля. Алексй набралъ воздуху въ свою толстую бычачью грудь, выпросталъ плечи изъ воды и, оскаливъ стиснутые на пол шляпы зубы, въ размашку, да еще пощелкивая ладонью по вод, поплылъ за кораблемъ. Промахавъ сажень 10, Алексй оглянулся и увидалъ, что онъ не отставалъ, но и ничего не наверстывалъ. Тже шляпки гвоздей были подл него и веслы впереди. Тогда онъ вдругъ перевернулся впередъ плечемъ и наддалъ, такъ что сравнялся съ веслами. На корабл закричали опять, подняли весла и скинули веревочную лстницу.