Насчет икон думаю, что почитать их совсем не нужно. Святых почитать нужно, но не одних святых, а всех людей, потому что во всех людях живет дух божий.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатым на конверте письма Обухова и продолженным на свободной странице его письма. В копии письмо датировано 2 апреля, получено же оно, судя по почтовому штемпелю, 1 апреля, и кроме того на конверте есть помета об ответе 1 апреля.

Ответ на письмо от 28 марта торгового служащего из Ростова-на-Дону Андрея Обухова. См. «Список писем по поручению», № 341.

1910 г. Апреля 2—3. Я. П.

Dear Sir,

I am sorry to hear that you are [a] soldier. The business and duty of a soldier is to prepare to kill other men. Killing not only men, but animals is very bad.

Everybody must try to look at every man as a brother and to love him, and not prepare to kill his brother.

I am sending to you one of my books. I hope and wish that you will like it.

2/IV —15/IV 1910.

Милостивый Государь,

Мне грустно слышать, что вы солдат. Ремесло и обязанность солдата — быть готовым убивать других людей. Убийство же не только людей, но и животных очень дурно.

Всякий должен стремиться смотреть на каждого человека как на брата и любить его, а не готовиться убивать своего брата.

Посылаю вам одну из моих книг. Надеюсь и желаю, чтобы она вам понравилась.

Печатается по черновику-автографу на английском языке, написанному на оторванном от письма Сугимото клочке бумаги и сверенному с копией, переписанной чернилами рукой Д. П. Маковицкого с подписью «Leo Tolstoy». Дата 2 апреля определяется копией и подтверждается почтовым штемпелем дня получения и пометой на конверте рукой Д. П. Маковицкого об ответе Толстого 3/16 апреля 1910 г.

Иосио Сугимото — молодой японец-солдат, прислал из Японии письмо, датированное им 1909 г., судя же по почтовому штемпелю, отправленное из Коса (Kose) 29 февраля нов. ст. 1910 г. Письмо написано на плохом английском языке, вследствие чего местами смысл недостаточно ясен. В своем письме Сугимото сообщал, что прочитал много книг Толстого и просил сообщить названия его новых книг.

1910 г. Апреля 3. Я. П.

Федор Федорович,

Уничтожение общины и закрепление за отдельными лицами земельных участков есть дело очень гадкое и преступное со стороны правительства. Последствий такого закрепления я предвижу три: 1) то, что это увеличит количество бездомных бедняков, которые будут в денежном рабстве зажиточных людей; 2) что это дает право богачам, землевладельцам смело смотреть в глаза небогатым крестьянам и собственникам: «у меня, мол, три тысячи десятин, а у тебя пять, десять, ты такой же помещик, как и я», и 3) то, что нарушает высокое нравственное убеждение русского народа о том, что предметом собственности может быть произведение труда, а не земля, «земля божия».1

На вопросы ваши о противоречиях, которые вы находите в евангелии и в Деяниях апостольских (таких противоречий можно указать сотни), отвечаю вам тем, что так называемое священное писание есть писание человеческое, очень несовершенное и кроме того значительно иногда неумышленно, а иногда и умышленно искаженное. Важно в том, что называется священным писанием, не самая буква, столько-то стихов и каждый стих, а важно то, что сходится не только с здравым смыслом и требованием сердца всякого человека, но и то, что сходится со всеми великими, религиозными учениями мира: с индейским, китайским, буддийским, конфуцианским, магометанским.2

Ясно, что Христос не мог велеть своим ученикам делать то, что велят фарисеи и что Петр не мог проклясть и лишить жизни согрешивших. Вообще надо помнить, что гораздо больше зла происходит от того, что люди верят писанию, чем от того, что они не верят в него. Верить надо тому, что бог вложил нам в сердце и разум. Этот божеский дух в нас святее книг.3

3-го апреля 10 г.

Ясная Поляна.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатым на конверте письма Болабольченкова и продолженным на почтовой бумаге.

Федор Федорович Болабольченков (р. 1868) — крестьянин Саратовской губ., прислал Толстому письмо с указанием ряда противоречий в книге деяния апостолов с евангелием. Кроме того, он писал: «Очень стало великое притеснение к нам, земледельцам; силой хотят выгнать на отрубные участки, и нас, государственных крестьян, приневоливают укреплять свои души и вечность. Что нам делать? Лев Николаевич, вы наверно знаете, кто это вырабатывает эти законы... Как лучше: ходить на отрубные участки или нет? И души свои укреплять или нет? Сколько продлится это притеснительное время? Мы этого ничего не знаем, а жить стало так тесно, так тесно, как цыпленку в скорлупе, и питание совсем истощилось... Самое главное остается: хорошенько надуться, разломить скорлупу и искать новой жизни, уже не тесной, как было, в скорлупе, но просторной — как хочется ему жить и нового питания — не через пупок, а через рот, как говорите вы, Лев Николаевич. Но когда это время будет, неизвестно, а в скорлупе жить невозможно. Сама по себе скорлупа не разламывается, а не миновать делать натугу, чтобы она лопнула, а иначе цыпленок может умереть. Как это дело по-вашему, Лев Николаевич?»