Шрифт:
Впервые опубликовано в «Сборнике Пушкинского дома», Петроград 1922, стр. 295.
1 Условие, присланное Марксом на актовой бумаге, с датой 22 октября 1898 г., неподписанное, хранится в АТ.
293. С. А. Толстой от 24 октября 1898 г.
* 294. П. В. Великанову.
1898 г. Октября 25. Я. П.
Очень рад вам служить, дорогой П[авел] В[асильевич].
Хилков теперь в Канаде. Адрес его Канада, Винипега, до востребования, poste restante. На Кипре теперь П. И. Бирюков и Проханов, кот[орого] вы, вероятно, тоже знаете. Адрес Бирюкова: Cypris, via Constantinople Larnaia. На Кипре очень нехорошо: болезни, и идет речь о переезде оттуда в Канаду, куда на днях, после 20 ноября, отправятся 2000 чел[овек] из Батума. Желаю вам поправляться от болезни и соединиться с семьею. Пишу кратко, п[отому] ч[то] очень занят и слаб.
Л. Толстой.
На обороте: Пенза. Фабрика Т-ва Сергеева. Павлу Васильевичу Великанову.
Датируется на основании почтовых штемпелей.
Павел Васильевич Великанов (1860—1945) — учитель, знакомый Толстого с 1891 г. См. о нем в т. 66.
Письмо Великанова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
* 295. А. В. Жиркевичу.
1898 г. Октября 29. Я. П.
Дорогой А[лександр] В[ладимирович], получил деньги для Егорова и послал ему. Я на днях имел о нем известие. Он живет вместе с 73 духоборами, поселенными в Якутской области. Все, кто знают его, очень его любят и уважают. — Не взыщите на мне, что не всегда отвечаю. Время мое коротко, а дела1 очень много и сил всё меньше и меньше.
Желаю вам всего хорошего.
Лев Толстой.
На обороте: Вильно. Военно-окружной суд. Александру Владимировичу Жиркевичу.
Датируется на основании почтовых штемпелей.
Ответ на письмо Жиркевича от 9 октября, в котором Жиркевич сообщал, что посылает для Егорова десять рублей.
1 В подлиннике: дело
296. В. Г. Черткову от 29 октября 1898 г.
297—298. С. А. Толстой от 30 и 31 октября 1898 г.
299. В. Г. Черткову от 31 октября 1898 г.
* 300. А. Шкарвану и X. Н. Абрикосову.
1898 г. Ноября 1. Я. П.
Простите меня ради бога, любимые, милые и дорогие друзья Шкарван и Абрикосов, за то, что сам получаю радость от ваших писем (ко мне и к Иенкен), а не пишу, и теперь только пишу два слова. Я никогда не был так занят и делом духоборов, и отношениями самыми радостными с разными лицами, и, главное, своим Воскресением. Я так увлечен этим делом, что думаю о нем день и ночь. Думаю, что оно будет иметь значение. Оно мною изменено. О вас обоих думаю с умиленной любовью. Читая то, что вы, Шкарван, пишете о смерти, чувствовал полное единение с вами. Прибавлю только, что можно и должно смотреть на смерть всегда, как на радостную перемену. Быть благодарным за то, что она на конце пути. Братски целую вас.
Л. Т.
1 ноября 1898.
Печатается по листку копировальной книги из AЧ.
Хрисанф Николаевич Абрикосов (р. 1877) — в то время сочувствовавший, взглядам Толстого. Автор воспоминаний «Двенадцать лет около Толстого» — «Летописи», 12, стр. 377. См. о нем в т. 72, стр. 504. В марте 1898 г. Абрикосов уехал в Англию, где работал в колонии в Перлей в Эссексе, а в июле 1898 г. переехал с больным Шкарваном в Швейцарию.
Об А. А. Шкарване см. прим. к письму № 70.
Ответ на письма Абрикосова и Шкарвана от 4 октября нов. ст. Абрикосов писал о неудовлетворенности своей жизнью; Шкарван сообщал свои мысли о смерти, вызванные его болезнью.
301. П. В. Веригину.
1898 г. Ноября 1. Я, П,
1 ноября. Ясная Поляна.
Дорогой брат Петр Васильевич. Очень был обрадован вашим письмом. Знал я про вас только по письму, посланному вами с студентами. Я отвечал на него и еще раз писал вам длинное письмо, описывал всё, что за последнее время произошло с братьями. Письмо это я послал с особенным случаем, но боюсь, что и оно не дошло до вас.1 Посылаю теперь вам описание всего того, что до нынешнего числа делалось и делается. Пароход, на котором должны ехать первые расселенные (около 2000 человек), придет за ними в Батум 4 декабря. Когда пойдет второй транспорт, еще неизвестно. Мне очень было радостно читать в вашем письме ваше определение бога в беседе с миссионерами,2 но больше всего мне было радостно читать ваше суждение о выселении.3 Я совершенно того же мнения — именно того, что важно не место, в котором мы живем, и не условия, нас окружающие, а наше внутреннее душевное состояние. Познаете истину, и истина освободит вас, везде, где бы вы ни были. Вы пишете, что вы почти против переселения, и я также, но вам, живущему в тяжелом изгнании, можно говорить страдающим людям, что им следует еще страдать и претерпеть до конца, но мне, живущему на свободе и при всех лучших условиях, неудобно говорить людям, которые страдают: страдайте, терпите, терпите еще. А жалко и то, что мы расстаемся с близкими по духу людьми (утешаюсь тем, что везде наши братья), жалко и то, что люди не претерпели до конца и тем не помогли другим людям познать истину, п[отому] ч[то] ничто так не свидетельствует об истине, как несомые за нее страдания.