— Добрый день, сеньор, — улыбнулась распорядительница. — У вас заказано?

— Нет, я не затем. Мне хотелось бы увидеть сеньора Обригона.

— Подождите минутку. Как вас представить?

Девушка ушла и вернулась с высоким человеком в темно-синем костюме. Это был Вивар, адвокат сеньора Обригона.

— Здравствуйте, сеньор Табоада. Вы выбрали не самое удачное время для визита. Босс сейчас очень занят. Ну что ж, все равно идемте.

Табоада с порога заметил сеньора Обригона, который сидел в дальнем конце зала с тремя шикарными девицами и молодым человеком. За их столом были шутки и веселье. Табоада направился было туда, но путь ему преградил охранник.

— Сеньор, прошу вас, не подходите.

Вивар усадил его в стороне. Тут же курил охранник, держа одну руку под столом. «Все ясно, — подумал Табоада. — Здесь допрашивают сомнительных посетителей».

— Мне хотелось бы поговорить с сеньором Обригоном.

— К сожалению, он не может принять вас, сеньор. Но я передам ему ваши слова. Я к вашим услугам.

Вивар был всегда предельно вежлив и выдержан, как и положено адвокату, представляющему интересы главы Паракуанского наркокартеля.

— Я получил от него телеграмму насчет одного дела, к которому я не имею отношения. Я хотел бы объяснить ему, что это какая-то ошибка.

— Минуточку.

Вивар встал и направился к хозяину передать сообщение Табоады. «Какая глупость, — думал Табоада, — с каких это пор я должен говорить с ним через посредника?»

— Сеньор, это шеф Табоада.

— Я знаю, кто это. Пусть проваливает отсюда.

Адвокат наклонился и что-то шепнул ему на ухо. Сеньор Обригон очень расстроился. Так расстроился, что заорал на весь ресторан:

— Скажи ему, что Чинкуалилло — мой человек. Скажи, чтобы выпустил его немедленно, сукин сын!

Судя по голосу, он пил со вчерашнего дня. Табоада понимал, что сейчас не лучшее время для переговоров, но откладывать это дело было еще хуже.

Вивар вернулся и сел напротив. Не успел он открыть рот, Табоада перебил его.

— Не надо повторять, я все слышал. Я, конечно, разберусь, но расследование зашло уже далеко. Самое большее, что мы можем сделать, — это перевести его в Сьюидад-Викторию. Ну, вы понимает, что это значит.

— Я передам ему, но боюсь, что его это не удовлетворит. Что-нибудь еще, сеньор?

— Да. Бернардо Бланко… Имел ли он отношение к вашим людям?

— Прошу вас, не надо этих намеков…

— А это не намек. Вы не допускаете, что кто-то из ваших мог действовать в одиночку, чтобы произвести впечатление на сеньора Обригона?

Вивар щелкнул языком.

— Уверяю вас, мы не видели сеньора Бланко целый год, с того самого интервью. Если вам интересно мнение моего босса, то он считает, что вы должны искать преступника в другом месте.

— А что это значит?

— Вы знаете.

Табоада, подумав с минуту, поднялся:

— Я благодарен вам за помощь. Передайте сеньору Обригону, что я очень сожалею о случившемся и всецело желаю…

— Да, хорошо, сеньор.

Вивар проводил его до дверей. Сеньор Обрегон посмотрел ему вслед, но не попрощался. Дружбе, значит, конец.

Садясь в машину, Табоада подумал, что не мешало бы и впрямь посетить район Лас-Кончас, где у журналиста были какие-то интересы.

В Лас-Кончас Табоада поехал по новому белому шоссе, что проложили недавно вдоль лагуны. Следуя указателю «Строительная компания «Билд», он свернул с шоссе на грунтовую дорогу и вскоре уперся в забор из колючей проволоки. Дальше начинались дюны, и проезда не было. Среди дюн стояла времянка, были свалены кирпичи, бетонные блоки. Чтобы попасть на другую сторону, ему пришлось ползать по песку под проволокой.

У времянки горел небольшой костер, стоял мангал, на каких строители готовят себе еду. Рядом на привязи бегала немецкая овчарка, которая при приближении Табоады не залаяла — наверное, оттого, что ветер дул в его сторону.

Табоада решил укрыться за кучей кирпичей и понаблюдать. Он увидел, как к костру подходит человек — сутулый, в грязном одеяле. Кто-то вел его под руку. Сначала Табоада подумал, что ребенок, но, приглядевшись, понял, что это карлик. Судя по тому, как неуверенно двигался человек, он, наверное, был слепой или слабовидящий. В его фигуре Табоаде почудилось что-то знакомое. Он обмер. Нет, не может быть… Хорхе Ромеро! Что он здесь делает? Неужели его наняли сторожем?

Карлик усадил Ромеро у костра и стал разогревать в мангале тортильи. Потом вышла девочка, неся большую банку съестного и четыре пластиковые тарелки. Ромеро обернулся, крикнул что-то неразборчивое, и к ним присоединился второй карлик. Девочка разложила еду по тарелкам, и все жадно накинулись на еду.