Он вытащил из-за спины бронзовое зеркало и поднес к ее лицу.

–  Ой!
– Ева отпрянула, ее глаза округлились.
– Где ты взял? Это же… настоящее этрусское зеркало! Дай сюда!

Она протянула руку, осторожно прикоснулась к стеклу.

–  Подделка под древность, - разочаровал ее Смирнов.
– Но очень старая. Полагаю, ей не меньше ста лет. Разумеется, если это то самое зеркало.

–  Что значит - «то самое»?

–  То, про которое я думаю.

Ева взяла зеркало в руки, опустилась на табуретку.

–  Боже, какое чудо! Откуда оно у тебя?

–  Глеб Конарев дал на время. Я хочу проверить кое-что.

Ева так самозабвенно любовалась зеркалом, что пропустила его слова мимо ушей.

–  Постой-ка… - разволновалась она.
– «За его спиной стоит кувшин, по кругу вьется цветущий плющ, прорицатель со странным именем Калхант держит в левой руке…» Это же строки из записок Алисы! Ты понимаешь? Я почти выучила их наизусть, пока пыталась разобраться…

–  Значит, Глеб говорил правду!
– перебил ее Смирнов.
– А я ему не поверил. Да нет! Не может быть! Я же чувствовал ложь… и глаза у него бегали.

Щеки Евы лихорадочно горели.

–  Она писала именно об этом зеркале… точно! Она его видела! Я перелистала кучу книг… пыталась найти ответ. Существует множество подлинных этрусских зеркал, и это - одно из самых знаменитых! Конечно, именно этот экземпляр - наверняка подделка. Настоящее зеркало хранится в музее. Понимаешь… зеркала входили в перечень обязательных погребальных даров…

–  Как ты сказала?
– снова перебил ее Всеслав.
– Погребальных даров?

Ева была так захвачена своими мыслями, что даже не рассердилась. Она терпеть не могла, когда ее перебивали, и в другой раз прочитала бы целую лекцию о правилах хорошего тона.

–  Налей мне воды, - попросила она.
– В горле пересохло.

Смирнов тоже глотнул водички. У него голова шла кругом. Ева рассказывала об этрусских обычаях, а он застрял на «погребальных дарах». Что это значит в данном конкретном случае? Уж наверняка ничего хорошего.

–  Давай поедим, - предложил он, чтобы немного разрядить обстановку.
– Омлет остывает.

Всеславу нужно было осмыслить услышанное. Они жевали, не ощущая вкуса. Ева думала о своем, а он - о Глебе. Что парень скрывает? Как к нему попало зеркало? Алиса подарила? Не похоже…

–  Чернов отказался от моих услуг, - сказал сыщик.

–  Почему?

–  Ему наплевать, кто убил Рогожина. Главное - он уберег себя от неприятностей. Поддельная картина продана, и все прошло гладко. Воры не объявляются, шантажировать и разоблачать преподобного Анисима Витальевича, по всей видимости, никто не собирается. Этого ему достаточно. Он заплатит мне деньги и постарается забыть об «Этрусских тайнах».

–  Теперь ты сможешь наконец уделить внимание поискам Алисы Данилиной, - улыбнулась Ева.
– О! Я же забыла про сюрприз!

Она вскочила и убежала в спальню. Сыщик взял зеркало, повертел его в руках… повернул к себе «отполированной» стороной - увидеть что-либо на этой темной шероховатой поверхности было невозможно. Но это сейчас. А раньше?

Ева вернулась на кухню в платье с открытыми плечами, на ее шее поблескивало колье из стразов.

–  Ну, как?
– спросила она.
– При дневном свете не очень эффектно. Включи лампу, пожалуйста.

Всеслав молча исполнил ее просьбу. Он не понимал, к чему она клонит.

–  А теперь?
– Ева повернулась, и камни засверкали, как настоящие бриллианты.
– Похоже на звезды?

–  Мм-м… - в полнейшем недоумении промычал сыщик.

–  Что ты мычишь?
– рассердилась Ева.
– Нет чтобы выразить женщине свое восхищение?! Ты смотри внимательнее, думай…

–  О чем?

Ева всплеснула руками.

–  Неужели не доходит? «Он осыпал меня звездами, и они ложатся на мою грудь… остывают, становятся прозрачными, блестят…» - торжественно продекламировала она.

–  Кто это тебя осыпал?

Ева потеряла терпение:

–  Какая разница, кто? Ты общую идею уловил?

–  Я потом подумаю, - буркнул Славка.

Ему не хотелось признаваться, что намек слишком туманный для его рационального ума. Он не читал записок Алисы, и происходящее казалось ему полнейшей бессмыслицей.

Для подтверждения своих слов Ева зачем-то принесла фото скандально известной картины Рогожина «Нимфа», сделанное перед кражей Черновым.

–  Вот!
– сказала она.