Волчок вскочил, едва не перевернув стол, в восторге толкнул в грудь Ждана:

— Ты хоть понимаешь, пень стоеросовый, что твой внук — сын князя. Сын великого князя.

Ждан мямлил что-то невразумительное, пока не проявляя никакой радости. Ясно, от обалденья.

— А я-то, болван, ломаю голову, на кого он похож, — носился по избе Волчок, радостно потирая руки, — Во диво-то! Ехал по синичку, привезу сокола. А! Князь-то до потолка прыгать будет. У него-то, знаешь, жена оказалась порожней. Не родит, и все тут. А ноне еще и в полон попала. Тут нате вам — сын, да уж, считай, воин. Давай-ка, Ждан, выпьем за такую радость.

Волчок сам схватил сулею, стал наполнять кружки вином.

— Ты меня сперва убил, Ждан.

— Как?

— Ну, как сказал, что Лада давно замужем.

— А что ей надо было — ждать восемнадцать лет? Да?

— Великий князь ведь меня за ней послал. И я уж ему говорил, что, мол, она ждет тебя, что ли? Езжай, и все, хоть кол на голове теши. Князь! Попробуй ослушайся. А ведь я как в воду глядел.

— Лада уж с Лютым двух парней родила.

— Эх, Святополк, Святополк, какую девку упустил. Сколько б она тебе княжичей напекла. Верно, Ждан?

— Верно, — согласился лодийщик, постепенно приходя в себя и начиная что-то соображать.

— Ну, за что пьем? Давай за него, за найденного княжича. Как ты его назвал-то?

— Светозар.

— О-о, хорошее имя. Вот давай за княжича Светозара Святополчича и выпьем. А?

— Давай, — согласился Ждан. — За него с великим удовольствием.

— Вот, Ждан, ты теперь родня великому князю. Слышь?

— Слышу.

— Радуйся, пень стоеросовый. Может, Святополк его тут же назначит у вас наместником. Вот заживешь, старик. Никакие лодийки тебе не нужны будут, в бояре произведут.

— В бояре? — хмыкнул Ждан. — Не худо бы.

Вспомнив про калиту, Волчок отстегнул ее от пояса.

Кинул на стол:

— Вот тебе на первый случай.

— Что? — удивился Ждан.

— Куны. Тут не менее двадцати гривен.

— Двадцать, — ахнул старик. — Да куда ж мне столько?

— Бери, бери, счастливчик. И Ладе отдай часть, что ни говори, она Светозара рожала.

— Это само собой.

— Решаем так, Ждан. Я Светозара увожу в Киев к отцу, пусть порадуется великий князь. А то он совсем скис из-за этой Ядвиги.

— А кто это?

— Жена его, польская княжна. Сейчас она в полоне у Ярослава, так он, Святополк-то, не шибко горюет, больше о ней тесть хлопочет.

— Нам бы со Светозаром помыться надо, баню-то старуха не зря ж затопила.

— Конечно, помойтесь.

— Да и прикупить из одежи чего. Неловко княжьему сыну в домотканом являться. Верно?

— Ты прав, Ждан. Но ничего не покупай, я все во дворце найду: и порты, и сорочки, и кафтан, и шапку соболью. Не траться.

— Вот и славно, спасибо тебе, добрый человек. Хошь оденем парня-то.

Волчок поднялся из-за стола, встал и старик. Гость обнял его радостно, прижал к себе:

— Что, Ждан? Рад небось?

— Что ты, голубь? В таку высь с сыном взлетел. Как не радоваться. Я, чай, не злодей дитю своему.

— Вот и славно. Я доволен, что ты рад. Очень доволен. — Волчок потер восторженно ладони. — А уж как Святополк-то обрадуется! А там уж не боись, старик, он, внук-то твой, сюда наместником воротится.

— Зачем мне бояться? Этакое счастье привалило.

— Ну все. Я иду во дворец, подберу одежду Светозару и завтра… Впрочем, зачем завтра, сегодня же и принесу. Сразу после бани-то в свежее да богатое приоденем парня.

— Ты б уж, сынок, заодно и мне порты расстарался. Вишь, что на мне. Стыд головушке. Внук станет князем, а дед грязем. А? — Ждан даже хихикнул от внезапно родившейся складухи.

— Все. Решено, Ждан. И тебе подберу и порты и сорочку. И ты картинкой будешь, хрыч.

Ждан не обиделся за «хрыча», смеялся вместе с высоким гостем, проводил его до калитки, горячо благодарил.

— Прощаться не буду, — сказал Волчок. — Ждите.

— Ждем, кормилец, ждем. Уж не задерживайся. Не обмани.

— Да ты что, Ждан, в своем уме? Я скоро обернусь, из бани выйдете, я уж тут буду.

Когда Волчок скрылся за углом, Ждан заспешил в сарай. Открыл воротца:

— Сынок, бросай дело. Идем до хаты.

— Что, тятя?

— Скорей, скорей, после скажу. Да не убирай ничего. Некогда нам.

И побежал к баньке на задах, она уж дымила. Старуха, кашляя от дыма, совала в печь щепье.

— Мать, кидай все. Живо до хаты.

— А баня?

— Брось баню. Не до нее. Скорей, скорей.