— Плохо исполнили, — проворчал Ярослав.

— Как умеем.

— Вас никто не видел?

— Откуда? Все дрыхли без задних ног, как и сам князь.

— А сторож?

— Этого пришлось усыпить дубинкой.

Ярослав вгляделся в лежавшую у его ног голову брата, носком сапога повернул ее к себе лицом:

— А ведь я его видел лишь отроком. А он уж вон как возмужал, забородел, не узнать. Эймунд!

— Слушаю, князь.

— Пошли кого-нибудь на Торг в Киев, пусть пустят слух, что князь Борис убит подсылами Святополка.

— А голову куда? Может, подкинуть Святополку же?

— Это будет слишком. Отчаянье Святополка будет неподдельным, а это ни к чему. Возьмем Киев, похороним Бориса с честью, а отсутствие Святополка на похоронах лучше всего подтвердит слухи о его вине.

— А когда на Киев-то пойдем?

— Вот теперь можно хоть завтра. Теперь главное — не упустить Святополка.

— Не упустим.

Слух о том, что князь Борис убит людьми Святополка, распространился по городу со скоростью огня, охватившего пересохший сушняк. Мало того, к вечеру уже называли имена убийц.

А вскоре подоспели и отроки Бориса, так глупо прозевавшие своего господина. Эти долдонили, что князя поразил Перун, утащив с собой на небо лишь голову. Хотел и шатер унести, да раздумал.

Сотский ни живой, ни мертвый предстал перед великим князем.

— Ну, раззява, сказывай, как погубили моего брата? — спросил, хмурясь, Святополк.

— Князь, — пал на колени сотский. — Не губил я. Прости.

— Кто был сторожем?

— Сторожем был Шпынь.

— Один?

— Один, князь.

— А почему не два-три?

— Так велел князь Борис, все были утомлены переходом, — догадался сотский свалить на покойного собственную промашку.

— Как думаешь, кто это мог сделать?

— Не знаю, князь, не ведаю.

Никто не ведал, но он-то зная, догадывался. А на Торге уже нашли всему объяснение: для того и позвал великий князь брата, чтоб в пути без помех убить. И говорят в открытую, того гляди, скоро запоют гусляры о его, Святополковом, злодействе.

Не выходить же ему на Торжище и не кричать же во весь голос: «Нет. Это не я!» Ну а кто? Ты ж звал Бориса, ты знал, что он в пути, ты все и подстроил.

Сотскому по велению князя было всыпано пятьдесят плетей, чему он был рад, так как ожидал худшего. Шпыня приказано было повесить, однако в последнюю минуту он был прощен.

Святополк догадывался, по чьему приказу убили Бориса, и поэтому именно теперь ждал прихода Ярослава под стены Киева. Так что для казни, хотя и заслуженной, это время было не самое удобное. Киевляне устали от крови, огня, потасовок и, конечно, примут сторону того, кто сможет принести на их многострадальную землю тишину и покой.

Святополк считал, что это мог бы сделать он, если б не этот воинственный Ярослав. Ярослав был убежден, что умиротворится Русская земля только с его вокняженьем на отчем великом престоле. Правда, где-то там еще Судислав маячил на окоеме, но его можно было и в поруб упрятать…

И оба по-своему были правы. Но рассудить их должно было поле, как воля Всевышнего. Поле ратное.

Они уходили от погони лесом. В горячке Святополк, как и все его спутники, нахлестывая коня, почти не ощущал боли. Он только чувствовал, как теплел бок от сочившейся под сорочкой крови, как текла она в порты и далее в сапог.

Волчок скакал рядом и время от времени спрашивал озабоченно:

— Ну как?

— Ничего, ничего, — отвечал князь односложно.

Однако постепенно потеря крови начала сказываться, перед глазами вдруг поплыли желтые круги, и он почти не видел дороги. Надо бы было остановиться, перевязать рану, но страх, обуявший всех их, не позволял даже заикнуться об остановке. Надо было уходить дальше, дальше в дебрь, в самую глушь, чтобы сбить погоню со следа. Именно для этого Волчок, взявший команду на себя, время от времени покрикивал:

— Налево! Круто!

И все поворачивали и ехали какое-то время в сторону, пока не следовала очередная команда:

— Направо! Круто!

Но как ни запутывали они следы, основное направление было на запад, в’ сторону Турова. Постепенно крики преследователей стали затихать, удаляясь, и наконец совсем пропали.

— Кажись, отстали, — сказал Ляшко.

— А мне сдается, это мы отстали, — отвечал Еловит.

— Как это «мы отстали»?

— А просто. Они обогнали нас. И теперь если догадаются, будут ждать у Овруча. Мы же, эвон, петляли как зайцы, а они гнали напрямки. Хорошо, если у них ловчего нет.