Надежда даже оторопела – почему лысая? Вроде бы у нее с волосами все нормально, вполне приличные волосы, недавно красилась и стрижку сделала не слишком короткую…

– Почему «ты»? – спросила она вроде бы спокойно. – Мы с вами на брудершафт не пили.

– Вообще больше ни есть, ни пить в этом доме ничего не будешь! – завизжала Алиса. – Все слышали? Я выгнать тебя из дома пока не могу, а кормить не обязана! И ночевать сегодня станешь в сарае! На собачьей подстилке!

Надежда не то чтобы сильно испугалась такого поворота событий, она просто очень разозлилась. А когда она злилась, то не теряла над собой контроль, как другие люди. Злоба не застилала ей глаза мутной пеленой, она не только осознавала все, что делает, но и все чувства ее обострялись, и голова начинала работать лучше.

Так, сейчас она мигом сообразила, что у Алисы наступает самая настоящая истерика, вон глаза совсем белые, а изо рта едва ли не пена идет…

Губы у Алисы прыгали, и из этих самых губ полились вдруг жуткие ругательства. Такого Надежда стерпеть не могла. Она повернулась, чтобы уйти, но наткнулась на Олега, который стоял сзади, почти вплотную. Алиса наскакивала на нее, размахивая руками, тогда Надежда, не примериваясь, залепила ей мощную оплеуху. И собиралась дать вторую, но тут ее кто-то больно схватил за руку.

Алиса замолчала и стояла с широко открытым ртом, медленно приходя в себя.

– Отвали от меня, козел полорогий! – заорала Надежда, пытаясь вырвать руку, но Олег зажал ее, как клещами. Осознав, что потом будут синяки, Надежда озверела и пнула прораба каблуком под коленку. Сегодня на ней были босоножки на каблуке, а прораб был в рабочей одежде и в сандалиях на босу ногу. Надежда исхитрилась и наступила каблуком ему на палец. Это помогло, Олег взвыл и отпустил Надеждину руку. Она отступила в угол.

– Ах ты, старая кошелка! – выдохнул он.

– Ты еще будешь тут выступать! – орала Надежда. – Ты что о себе возомнил? Что теперь тут хозяином будешь? Так еще неизвестно, как дело повернется, может, безутешная вдовушка тебя тоже выбросит за ненадобностью, на кой черт ты ей сдался, простой строитель! Коньяк хозяйский хлещет, с женой хозяйской спит – ишь, устроился на всем готовом, паразит!

– Убью! – прохрипел Олег, но тут в комнату ворвалась Марианна Васильевна с кипящим чайником наперевес, а в окно заглянул ее муж Павел с серпом.

Надежда почувствовала себя увереннее и отступила к дверям, решив, что запрется в своей комнате и как-нибудь пересидит до утра, а утром поставит перед капитаном Белкиным вопрос ребром: или он ее отпускает домой, или она переселяется в гостиницу. В конце концов, у нее путевка оплачена, она имеет полное право там жить. А сегодня вполне можно лечь спать без ужина, даже полезно.

Благим намерениям не дала осуществиться Марианна Васильевна, которая через пятнадцать минут постучалась в ее дверь с подносом. Плюшки были с корицей, с вареньем и с миндальной стружкой.

Они очень мило попили чайку вдвоем, Марианна все вздыхала и просила Надежду посодействовать насчет места экономки. А то эта Алиса уволит ее тут же. Да еще и рекомендаций не даст. Жаль покидать этот дом, да уж теперь какая работа, с такой хозяйкой она и сама тут ни за что не останется.

Доедая третью плюшку, Надежда Николаевна обещала поспрашивать по знакомым.

Вика и Ника сидели в просторном кабинете майора Лицевого в ожидании очной ставки с двумя другими подозреваемыми.

Кабинет майора был обставлен строгой и тяжелой мебелью, много говорящей о характере владельца, таком же строгом и тяжелом.

На стенах, выкрашенных суровой масляной краской цвета мрачного грозового неба, были развешаны плакаты воспитательного характера: «Болтун – находка для врага», «Скажи рюмке нет», «Случайные связи ведут к заразным заболеваниям», а также «Грязные руки – верный путь к дизентерии» и почему-то «Не переходите пути перед приближающимся поездом».

Сам майор сидел за столом с чрезвычайно мрачным лицом. Он барабанил пальцами по столу и насвистывал популярную песню «Наша служба и опасна и трудна». Майор с волнением ожидал результатов очной ставки.

Наконец дверь кабинета распахнулась, и два полицейских ввели двух симпатичных старушек, похожих, как две куклы Барби из одного магазина игрушек. На старушках были одинаковые голубые панамочки и скромные платьица, у первой – синенькое в горошек, а у второй – розовое в клеточку.

Увидев майора Лицевого, одна из старушек радостно воскликнула:

– Ой, мужчина!

– Симпатичный! – поддержала ее вторая. – Самый настоящий полковник!

– Пока еще только майор! – поправил ее несколько растерянный Лицевой, такое чудо в перьях в его кабинет попадало нечасто.