– Тем, что она, дескать, поддалась на уговоры сестры возлюбленного подтвердить его алиби, а сейчас Господь ее вразумил… мол, она только на суде узнала, как было на самом деле. Она думала, там какая-то ерунда, а оказалось убийство с отягчающими, и покрывать жестокого убийцу Господь ей не позволяет.

– Вот же сука!

– Я ее спросила, зачем она это сделала. Молчит. Глаза прячет. Я думаю, ее заставили, запугали. Но надо было видеть лицо этого бедолаги, когда она несла всю эту чушь…

– А он вообще кто?

– Врач, военный хирург, причем классный, все говорят. А жертва была зарезана скальпелем.

– И ты уверена в его невиновности?

– Я – да!

– На каком основании?

– Перечисляю по пунктам: во-первых, интуиция, во-вторых, алиби. Я ни на секунду в этом алиби не усомнилась. В-третьих, личность обвиняемого.

– Ну, по крайней мере два пункта из трех все-таки достаточно субъективны и, следовательно, сомнительны.

– Какие?

– Интуиция и личность обвиняемого. Это чисто субъективные вещи, согласись. А вот алиби… Этот хирург ее любовник?

– Да.

– И тот факт, что она сама тебя наняла. Хотела бы с самого начала утопить мужика, не стала бы рыпаться. А вот скажи, у нее есть дети?

– Нет, детей нет. Я понимаю, к чему ты клонишь. Нет ни детей, ни стареньких родственников, она, как говорится, одна-одинешенька. Но чем-то ее все же запугали…

– Значит, надо заняться этой бабой, найти уязвимое место. Я этим займусь.

– Спасибо, Арсюша, я тоже не собираюсь сидеть сложа руки.

– Конечно, одно дело адвокат, и совсем другое – журналист. Пойдем разными дорожками, авось побольше узнаем. А в результате встретимся в одной точке.

– Надеюсь! И тогда я сумею посадить в лужу и Бурмакина, и Дубовика.

– А Дубовик кто?

– Прокурор. Редкая скотина! Это, Арсюша, все очень мило, но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Придется несчастному мужику еще посидеть…

– А ты, часом, в него не влюбилась, в хирурга этого?

– С ума сошел!

– Ах да, ты же теперь влюблена в Тверитинова…

– Да нет, мне просто на минуточку показалось, не бери в голову.

– Тогда, может, поедем ко мне?

– Нет, Арсюша, извини, у меня нет сил, хочу только до дому добраться.

– Ладно, я понимаю.

… Уже идя к дому от стоянки, Рита вдруг подумала: а что, собственно, произошло между мной и Тверитиновым? Чушь какая-то, о которой и вспоминать неохота. Он меня разве чем-то обидел? Ну занят человек был, не мог на работе расточать любезности по телефону, и что тут такого? Просто я избалованная бабенка, а сегодня мне здорово дали по кумполу, и нечего все валить на других. Сама виновата. Доверилась клиентке, не была готова к поражению. И вдруг сказала про себя: не желаю еще и Захара терять! И тут же достала мобильник.

– Алло! Захар?

– Рита? Рад тебя слышать. Мне показалось, что ты на меня в обиде?

– Нисколько, Захар! Просто я тоже была жутко занята. Знаешь, я сегодня первый раз в жизни проиграла процесс.

– О! Сочувствую! Может, увидимся?

– Когда?

– Сегодня.

– Нет, Захар, сегодня я в раздрызге.

– А завтра вечером? Скажи, ты готова пойти со мной на день рождения к моему сотруднику? Мне было бы приятно там появиться с такой красивой женщиной.

– Это будет в ресторане?

– Нет-нет, дома. К нему приехала мама из Питера и обещает какой-то невероятный стол. Сам Армен чудесный парень…

– Уговорил! Пойду! Я очень-очень хочу тебя видеть.

Он как-то смущенно хмыкнул.

– Я тоже буду рад! Тогда я заеду за тобой… Нас ждут к семи…

– Нет, давай лучше я за тобой заеду. По крайней мере сможешь выпить за здоровье своего сотрудника, а я алкоголь плохо переношу.

– О, как ты великодушна! С удовольствием принимаю твое предложение. Скажи, ты очень расстроилась из-за проигранного дела?

– Если честно, очень. Тем более, что я абсолютно убеждена в невиновности своего подзащитного. Но я за него еще поборюсь.

– Это правильно! Ты молодчина, и у тебя все получится.

– Спасибо, Захар, – чуть ли не до слез растрогалась Рита.

И ничего мне не показалось. Я здорово в него влюблена. Вот поговорила с ним, и вроде мне полегче стало. У него такой теплый, такой волнующий голос. Даже хорошо, что завтра мы встретимся не наедине. Вот уж точно – нет худа без добра. Не проиграй я сегодня процесс, я бы ему не позвонила. А он мог бы вообще никогда не позвонить. Но моему звонку явно обрадовался. И теперь я чувствую, что не все еще потеряно и я обязательно вытащу Гурьева. Завтра столько дел с самого утра. Ничего, я умею все успевать.