Маргрет на много часов опережала его, но она шла пешком. Она не могла исчезнуть.

Однако ноябрьские дороги как назло оставались холодными и пустыми, и в Эдинбург он прибыл только через три дня, ненамного раньше, чем если бы шел пешком.

Он был так уверен, что успеет найти ее на дороге. Искать в городе будет сложнее. А времени на поиски осталось совсем мало.

***

К полудню Маргрет добралась до узкого переулка, где жила когда-то, и остановилась на безопасном расстоянии, глядя на свой бывший дом.

Туман размывал углы здания, отчего оно стало похожим на сон наяву. В три этажа высотой, выстроенное из камня, оно казалось огромным как Холирудский дворец по сравнению с теми двумя комнатами, которые они с матерью делили в последние месяцы. Неужто она и вправду жила здесь ребенком, в своем безопасном уютном мирке?

Или это тоже был сон?

Сладостные воспоминания поблекли.

Сквозь туман пробивалось мерцание свечей, горящих на втором этаже. По переулку распространился аромат тушеного с луком цыпленка. Кузена ждала сытная трапеза.

В животе у Маргрет заурчало. Пригласит ли он ее за стол, когда она появится? Накормит ли ужином, пока слуга по его приказанию отправится за констеблем, чтобы ее забрали в тюрьму?

Шило тяжелым грузом лежало в ее узелке с вещами. Острая игла проделала в ткани маленькую дыру.

В груди кузена она пробьет дырку побольше.

***

Сперва Александр отправился к Форбсу и, не присаживаясь, потребовал рассказать обо всем, что произошло со времени их последнего разговора.

Первые новости были неутешительными.

— Вчера совет назначил еще четырнадцать Комиссий в Аймут, Ист-Лотиан, Файф, Форфар…

Он перечислял города и области, и каждое название было смертным приговором неисчислимому множеству невиновных.

— Разве вы им не объяснили? Разве не рассказали про Скоби?

— Ты, похоже, плохо меня слушал. Вина Скоби еще не доказательство чьей-либо невиновности.

— А Кирктон? — Неужто проклятое письмо дошло-таки до адресатов затем, чтобы перечеркнуть все, что он сделал ради спасения Бесси Уилсон и Элен Симберд?

Форбс похлопал его по плечу.

— Будь покоен. Я объяснил, что дело уже завершено, и посылать туда Комиссию незачем. Убедить их было нетрудно. Похоже, этого вашего Оксборо в совете недолюбливают.

Неудивительно, что он так рвался проявить себя защитником своих владений. И сосватать дочери хорошего жениха.

— Но есть и хорошие новости, — продолжал Форбс. — Скоби теперь сидит в той же самой тюрьме, где томились его жертвы, и ждет суда, хотя об этом пока что мало кому известно. Как ты и предполагал, он носил свидетельство своего вероломства при себе, так что ему, вне всяких сомнений, конец.

Маргрет будет рада.

Выражение его лица, должно быть, заметно переменилось, поскольку Форбс, взглянув на него, вопросительно поднял брови.

— Но на самом деле ты хотел узнать вовсе не это. Сядь. Расскажи мне все остальное.

— Расскажу, но сейчас у меня мало времени. — Если она добралась до города раньше него, то времени у него нет совсем.

***

Старый Ангус, который отворил дверь, когда Маргрет постучала, даже не удосужился посмотреть на ее лицо, только мельком взглянул на ее потрепанную одежду.

— Мы подаем милостыню у церкви.

Дверь начала закрываться, но она успела просунуть в щель ногу и, когда слуга, нахмурившись, поднял лицо, откинула промокшую шаль.

Он вытаращил глаза.

— А теперь, — заговорила она тихо, но настойчиво, — я ведь не ошибусь, предположив, что в данный момент мой кузен вкушает свой прекрасный ужин в столовой? Уверена, он с радостью пригласит меня за стол.

Не дожидаясь, пока ее проводят, она переступила через порог.

Обстановка дома окружила ее, пока она взбиралась по скрипучей лестнице на второй этаж. Окна в свинцовой оправе, тяжелые балки под потолком излучали уют и тепло, как шерстяное одеяло.

Иллюзия была испорчена видом ее кузена Джона Дана, сидящего за семейным столом и подносящего к своим толстым губам одну из ее серебряных ложек.

У двери она задержалась, бросила на пол свой вымокший мешок и стремительно вошла в комнату.

— Кузен, — произнесла она, — вот мы и увиделись снова.

Его рука, держащая ложку, остановилась на полпути к разинутому рту.

— Прошу, не утруждайся вставать. — А он отлично питался весь этот год, судя по размеру его живота. — Я разделю с тобой трапезу. Тушеный цыпленок, я угадала?