– Папа...
– успел растерянно пробормотать брат. Прежде чем Ирия пояснила:

– Ужасно - это значит "ужасно хорошо".

Алакл бросил на победительницу уничтожающий взгляд.

Ну и пусть. Она - не одна из его крестьянок (о чём он наверняка сейчас жалеет!), и не его жена. И не будет ею - это уж точно! У нас для таких случаев еще Западная Башня есть. Как самый крайний вариант.

Стивен вышел, чуть не отодвинув Леона с дороги. И никаких "с вашего позволения". Просто хлопнул дверью.

Будем надеяться - навсегда.

2

Нет, это голубое платье Полины пора куда-нибудь девать. Срочно! А то Ирия скоро возненавидит цвет полуденного неба.

А какое оно сегодня за окном ясное - ни облачка! Еще бы мачеху из комнаты убрать - чтобы солнечный свет не затеняла. Дневное светило бывает здесь редко, а Полина - каждый день. Вот бы - наоборот!

Нежный цветочек осторожно присел на Эйдину кровать. На самый крайчик. То ли, чтобы платье не помять, то ли забыла, что мужчин здесь нет. А наглой, бессердечной падчерице совершенно наплевать, насколько беззащитной и ранимой кажется мачеха...

– Ирия, ты никогда не думала, почему многие умные женщины делают вид, что глупее мужчин?
– весьма многообещающе проронило неземное создание.

– То есть - лицемерят?
– холодно уточнила девушка. По своему обыкновению примостившись на кровать с ногами.
– Не умею и учиться пока не планирую. В любом случае - казаться глупее Стивена затруднительно даже для тебя. Куда уж мне!

– Не груби!
– взвилась Полина. Вмиг выйдя из роли "доброй учительницы и старшей сестры".
– Твой отец может выдать тебя за Алакла и против воли. И тебе это прекрасно известно.

– Вряд ли!
– нагло ухмыльнулась Ирия.
– Я жениху явно не понравилась. Как говорят крестьяне: "У нашей Бет - ни лица, ни тела нет". Кстати, спасибо за платьице. Прелесть, а не фасон. Я его теперь всегда буду надевать на знакомство с новыми женихами.

Бесшабашное веселье несет вперед на шальной волне. Пытаясь избавиться от падчерицы, мачеха проиграла. Проиграет и вновь.

Теперь-то Ирия ее раскусила! И станет бороться с лицемеркой всеми возможными способами. В том числе - любимым Полининым!

При случае очень даже получится горько заплакать. Стоит вспомнить кое-что из собственной жизни - вмиг заревешь! Теребить веер и при этом грустно улыбаться - это нетрудно, это мы тоже сможем. В общем - держись, голубоглазая стерва. Здесь - дом Ирии, а не твой!

– Возможно, и нет, - мачеха гаденько улыбнулась.
– Молодому Алаклу не нравится только твой характер. Как же ты наивна, Ири! Платье Эйды надела, а стянуть волосы узлом на затылке - не догадалась. Или хоть лицо вымазать? Что ж ты так? Стивен считает, ты вполне годишься в жёны. Если тебя (как он выразился?) "обломать". И он с удовольствием этим займется.

– А вот это - вряд ли!
– Глаза наверняка опять сверкнули ненавистным отцу и брату бешеным зеленым огнем. Но обоих мужчин здесь нет. А если б и были - не тот случай, чтобы тихоню разыгрывать. Оглянуться не успеешь - с Алаклом окрутят!
– Стоит ему попробовать это сделать - и я его убью!

За дверью - шорох.

Плевать. Пусть слышат! Ирия еще и голос повысила:

– Убью, слышала? Горло перережу!

– Тебя можно связать...
– еще более гаденько пропела Полина.

– И сколько держать связанной? Я ведь жена буду - не рабыня квиринская. Едва развяжет - сразу и умрет.

– А мне-то что? Убивай. Окажешься в Ауэнте. Или в монастыре - вместо Эйды.

– А я не только тебе - я Алаклу скажу. Ему-то не всё равно - он ведь жить хочет. И представляешь - он же мне, наверное, поверит...

– Ты за это ответишь!
– мачеха вылетела пулей.

Судя по шуму - едва не сбила с ног кого-то из задверных шпионов. Но остановиться и пролить жалостливую слезу - не соизволила. Помчалась куда-то по замку. Прямо в тяжелом платье, сшитом для прельщения нежных мужских сердец. Не для бега.

Ирия громко, язвительно и свободно рассмеялась вслед.

– Осада. Триумф. Смерть, - пробуя слова на вкус, с торжеством произнесла она.

Ошибается Ирия или нет? Время покажет. Но кто боится поражения - уже наполовину проиграл.

А значит - нечего бояться.

3

В эту ночь Леон никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Успел в подробностях обдумать долгожданную поездку в Лютену. А заодно - будущую службу в гвардии. И пирушки со столичными приятелями. Ими он обзаведется немедленно по зачислении в полк.