Разве что на тренировку со старым герцогом - для смеху. В них "племянница" станет падать еще чаще...

Да и привлекать лишнее внимание стоит упомянутым Катрин "девушкам". Но отнюдь не беглой преступнице.

К тому же... раньше Ирии хотелось быть красивой для... И об этом лучше не вспоминать. Чтобы самым позорным образом не разреветься!

Но теперь наряжаться точно не для кого. Кроме хрупкой немолодой женщины, навек лишившейся троих детей и разлученной с последним.

"Катрин живет в собственных грезах".

Ирия подавила горький комок в горле. И покорно позволила облачить себя в наряд, более подобающий прежнему титулу.

Чуть прикрыла глаза...

Юная графиня едет на бал... Всё могло быть так, но не будет.

Значит - глупо витать в прошлом. Не то лишишься и настоящего. Пусть чуткие пальцы столь же одинокого человека колдуют над твоей прической. Если это приносит радость хоть ему...

А теперь - вновь открыть глаза, сбрасывая наваждение.

Собственно, а что Ирия потеряла? Парочку охотников за приданым, готовых ради него жениться на вздорной, некрасивой девице?

"Увы, ты не родилась красивой..."

В общем-то, девушка давно особо не гляделась в зеркало. Так только - на скорую руку причесаться...

В детстве свыклась, что не красавица, но ведь и не уродина. Не хуже большинства провинциальных девиц. Просто рядом с матерью и старшей сестрой - нескладный дворовый щенок против дорогих породистых собак.

А в последние годы хватало и других бед, помимо непривлекательной внешности. Да и толку-то? Даже будь Ирия принцессой из сказки - Всеслав не бросит ради нее любимых жену и детей.

А в прочих несчастьях красота ничего не убавит и не прибавит. Кроме того... мама - красавица, Эйда - красива. Хоть одной это принесло счастье?

Но такое платье определенно заслуживает пристального взгляда. Неважно, что за драную кошку в него впихнули.

А раз так...

На миг показалось, что из старинной позолоченной рамы глянула юная Карлотта. Да, худощавая и уже в кости. Но вот черты лица с этой прической... вплоть до надменного выражения глаз.

И когда успело стать таким? Или тоже - из-за наряда? И своеобразно уложенных волос?

Нет, если всмотреться - в старинном зеркале именно Ирия. Не красавица Карлотта.

И всё-таки... Пожалуй, даже ничего. Вот что одежда и прическа делают!

– Ты - красива, - улыбнулась герцогиня.

– Не я, а платье, - честно ответила девушка.

Как она выглядела в серых Эйдиных платьях - тоже никуда не делось. А мама - всегда была хороша. Даже в монашеском балахоне.

И средняя дочь - вовсе не ее копия. Причеши волосы иначе - сходство исчезнет. Но нынешний ало-золотой силуэт в зеркальном омуте всё равно с трудом сочетается с Ирией Таррент.

– Ты будешь еще красивее, - покачала головой Катрин. Явно не слушая собеседницу.

Может, и не перебивать?

– Я никогда не была...

– Ирэн!
– герцогиня вдруг рассмеялась, словно о чём-то догадавшись.
– Ирэн, возраст сыграл с тобой шутку. Твоя мать - южанка. И Эйда, похоже, удалась в нее. Мы взрослеем раньше. А очень многие будущие красавицы в детстве и в ранней юности были дурнушками. Я и сама лет до двенадцати... Ты сейчас, как лебедь, проходишь период линьки, уж извини за сравнение. И этот период уже заканчивается.

А чего извиняться? Не с сорокой же сравнили и не с вороной...

– Тебе ведь сейчас шестнадцать?

– Будет в начале Месяца Рождения Весны. Через три недели.

Если доживем.

– К семнадцати ты расцветешь.

Это радует. Правда, шанс протянуть так долго - совсем мал.

– Меня больше удивляет, что мой сын заметил тебя в твои четырнадцать.

Потому что и не заметил. В рассказе Ирии никакой пылкой любви Анри не было и в помине. Катрин сама уверилась в собственной выдумке. Но сейчас - не тот случай, чтобы ее оспаривать.

А "тот" вряд ли настанет вообще.

– Впрочем, у Анри всегда был хороший вкус. Этим он пошел не в отца.

Ирия про себя вздохнула. Бедный Анри! Мало квиринской тюрьмы - теперь еще и фальшивая помолвка. С некрасивой девицей. О которой он - ставим алое платье против амалианского балахона!
– даже не помнит.

А даже будь фантазии бедной матери правдой - с какой стати Анри аж два года хранить в памяти бывшую возлюбленную? Отец маму за три месяца забыл.

– К твоему дню рождения платье как раз дошьют, - улыбнулась герцогиня.
– Ральф тоже готовит подарок. И таинственно молчит, какой.