– Но я ведь не виновата, что тебе не платят больше. Между прочим, есть и такие психиатры, которым за прием и тысячи долларов платят. Почему бы тебе не стать такой?

– Я не желаю наживаться на чужом горе.

– На каком горе?

– А ко мне с радостью не ходят. Вечно только и слышишь – мужиков нет, денег нет, ничего нет. Того не люблю, эта не любит меня. Тоска. И все это за копейки. А тебе сразу отваливают пять штук. Где справедливость?

– Справедливость в том, что ты хреновый психиатр.

– Психоаналитик. А ты непонятно кто, и тоже хреновая.

– Только я дура набитая с деньгами, а ты только со своей злостью. Я тебя позвала порадоваться за меня, а ты…

– А ты думала, я спляшу? И скажу, что так и надо?

– Да, – вскочила я из-за стола и отошла к двери, – я именно так и думала. Что ты способна не только потирать ручки, глядя, как меня мой бывший супруг сталкивает в пропасть. Я надеялась, что имею подругу, которая еще и порадуется, когда я самостоятельно из этой ямы стану вылезать. А если я завтра найду себе нового мужа, и он будет красив, богат и влюблен по уши? Что ты тогда скажешь?

– Что это невозможно, – сощурившись, прошипела трезвая от злости Мотька и тоже вскочила.

– Почему?

– Да потому что нет таких дурачков, чтобы взять старую толстую бабищу с двумя детьми и кучей долгов. Таких не бывает. Полно молодых и получше тебя.

– То есть душа моя ничего не стоит? Это невозможно полюбить?

– Да какая у тебя душа? Ты за деньги все продашь!

– Пошла вон, – тихо, но ясно сказала я.

– Что?!

– Убирайся. Мне на хрен не нужно здесь полоскаться в твоем яде змеином. Оставлю, пожалуй, эту почетную привилегию твоему великомученику-мужу.

– Да пошла ты сама! Еще прибежишь. Думаешь, словила чуток удачи и теперь всю жизнь будешь как бутерброд с маслом? Ошибаешься.

– Как-нибудь обойдусь без умных.

Мы уже просто орали друг на друга, пока Мотька натягивала сапоги и шапку. Да, вот это подруга у меня, оказывается! То есть сопли утирать она могла столько, сколько влезет. А вот пережить мою удачу ей не под силу. Конечно, ведь утешить легче. Если подруге плохо, подразумевается, что она хуже. А теперь что же, признать, что хоть в чем-то она лучше?

Мотька вылетела из нашей квартиры, как пробка из бутылки с шампанским.

Ну и пусть, ну и в баню! Я говорила себе, что эта безобразная сцена меня не трогает, что я найду с кем разделить радость. Но на самом деле мне ужасно хотелось разрыдаться. Как же так, моя Мотька, моя палка-выручалка и универсальная жилетка. Как она может все растоптать! Все наши совместные пьянки и самокопания, наши обсуждения смысла жизни и новых нарядов общих знакомых. А что там еще у нас было совместного? Прогулки в ночные клубы? Меня туда не особенно отпускал муж. Ах да, походы в театр. Мотька умела выбрать самые тоскливые и интеллектуальные спектакли, изыски типа металлических зарисовок Виктюка. Я либо покорно тосковала в ожидании антракта, либо сидела в шоке и ажитации, украдкой оглядываясь, нет ли в зале ненароком детей. На чем же держалась наша многолетняя дружба, так лихо давшая течь?

– Мам, ты плачешь? Не стоит, – подсела Шурка.

– Я хотела, чтобы у всех был праздник, – всхлипывала я.

– Ма, люди ненавидят чужие деньги. Помнишь анекдот про мужика, что просил у бога, чтобы у соседа корова сдохла?

– Но я же никогда не желала ей зла. Я же за нее радовалась. И за нее, и за детей, и вообще.

– Ты, мамочка, раритет. Но если уж ты примешься зарабатывать деньги, привыкай. Людям любить тебя будет не за что.

– Господи, ты-то откуда набралась таких жутких убеждений?

– Просто я тоже здесь живу и вижу, что происходит.

– Слушай, да ты у меня совсем большая и умная, – поразилась я. – Как так получилось?

– А ты еще поуходи в себя несколько лет и вообще детей своих не узнаешь.

Я рассмеялась. Да, жаль, конечно, что кто-то от нас уходит, не выдержав удач на нашем жизненном пути. Но остаются лучшие, и мне очень повезло, что эта лучшая – моя дочь.

– И вообще, мам, хватит тут сопли по щекам размазывать. Раз уж ты решила машину брать, придется учиться водить. Я тут присмотрела одни курсы вождения.

– Да когда ты успела? Я только вчера про машину сама подумала.

– А они тут рядом, на Полярной улице. Я телефон переписала, так что давай звони.

– Что ты, я не могу так сразу, – запаниковала я. Одно дело – мечтать об этом, и совсем другое – прямо завтра пойти и начать крутить баранку, надувая щеки и краснея от натуги. Видала я этих несчастных девушек за рулем машинок с надписью «Учебная». В глазах паника, лицо потное и красное даже в мороз, руки дрожат. А машину дергает и болтает, словно она попала в зону турбулентности. НЕ ХОЧУ!!!