– Принято пакетное сообщение, – сообщил комм. – Срочное.

– Воспроизведи, – попросил я, вылезая на бортик. В воде стало слишком холодно.

Над коммом вспыхнул голографический экран – полностью черный. Голос, на удивление глумливый, вкрадчиво произнес:

– Ну что, понял теперь, кто в тебя стрелял у озера? У кого с собой всегда винтовка? Кто порешил твою полицейскую подружку? Мечтатель…

Последнее слово было произнесено с жалостливой интонацией и оттого прозвучало особенно противно.

Сначала меня прямо-таки обожгло – не от пара и не от воды, а от мерзкого ощущения. Неужели в меня стрелял сам Гумилев? Не прошло и мгновения, как я отогнал эту мысль как абсурдную, дикую. Поэт-романтик стреляет в спину, из-за кустов? Взрывает мобиль с беззащитной девушкой и убегает, прячась среди китайцев? Вздор, дикий вздор!

Но винтовка у него есть, и он всюду ее с собой носит…

Тьфу, ну и что? Гумилев просто не мог стрелять в спину! Хотя никто не видел, как был убит Крушинин. Может быть, ему как раз выстрелили в грудь…

Я схватился за голову. Нет! Нет и еще раз нет! Такого не могло быть в принципе. Гумилев не виноват, но о том, могут ли стоять за убийством моего одноклассника и за взрывом мобиля какие-нибудь монархические организации, подумать стоило. Хотя почему не подумать о чем-то другом? По большому счету, что изменило бы мое устранение?

А кто прислал мне сообщение сейчас? Вопрос интересный…

Я вызвал Галахада. Передал ему сообщение.

– Личность отправителя установить не удалось, – сразу же сообщил он. Огромное быстродействие давало о себе знать – я не успел спросить, а искусственный интеллект моего куратора мгновенно произвел проверку и сделал необходимые выводы. – Заброшено из «черного ящика», адреса стерты, интонации принадлежат герою фильма-комикса двадцать второго века. Злодею, конечно же. Но хочу тебя успокоить: у Гумилева есть стопроцентное алиби.

– Подозревать его я и не думал, – сказал я, слегка покривив душой.

В это время с полотенцем на бедрах к бассейну вышел Николай Степанович.

– Работа? – спросил он, кивая на комм.

– Почти. – Мне стало неловко. Как будто бы я шпионил за ним и передавал какие-то данные нанимателю почти в реальном времени. – Меня на днях пытались убить. А сейчас передали анонимное сообщение.

– Мир не так упорядочен, доброжелателен и дисциплинирован, как его представляют, – заметил Николай Степанович. – Именно поэтому я ношу с собой винтовку.

– Почему не револьвер? – я наконец осмелился задать этот вопрос.

– Надежнее, – ответил поэт. – Винтовку всем видно. К тому же я неплохо из нее стреляю.

Соловей в очередной раз перекувыркнулся и упал на спину. Попытался перекатиться на живот, но Хонгр уже приземлился рядом и обозначил удар по горлу. Хорошо хоть на самом деле не ударил – с него станется…

Дима встал на четвереньки, отряхнулся, льстиво улыбнулся наставнику и спросил:

– Хватит на сегодня?

– Драться хватит. Но нужно еще пострелять.

– Может, я лучше в вирте?

– Вирт не даст нужной координации движений. Полученные в вирте навыки нужно закреплять в реальности, – занудливо проговорил китаец. Видно было, что ему объяснения надоели, но отступать он не намерен. – Кстати, ты давно был на Земле, Соловей?

– Дней пять как прилетел.

– Странно. Движения у тебя такие, словно ты вырос при малой силе тяжести. Здесь, на Луне, я просто летаю. А ты?

– И я, – вздохнул Дима, вспоминая все броски и подсечки, которые применил к нему наставник за последние пару дней.

Дверь в спортзал открылась, на пороге появился темноволосый лохматый парень не слишком внушительной наружности. Скорее, хиппи. Тоже, наверное, певец.

Через плечо парня был перекинут автомат с длинной ручкой, точнее с длинным магазином. После занятий в тире Соловей научился различать такие вещи. Да и Хонгр вдалбливал ему, что нажимают на спусковой крючок, а не на курок, автомат держат не за магазин, а за ложе, а дуло – никакое не дуло, а ствол. Хиппи с автоматом, конечно, зрелище странное, но на Луне Дима и не такого навидался.

Парень на Соловья особого впечатления не произвел. Только лицо казалось смутно знакомым – может, встречались здесь же, у продюсеров? А вот Хонгр словно бы потерял дар речи и глазел на вошедшего так, словно бы в дверях непостижимым образом нарисовался сам Элвис Пресли.

– Здравствуйте! – с акцентом произнес парень. – Занимаетесь?

– Уже закончили, – опережая наставника, заявил Соловей. Идти в тир ему совсем не хотелось. Вдруг удастся отвязаться, вернуться в номер, поваляться на кровати и посмотреть стерео?