Тейт поднялась. Ей стало невыносимо больно. И противно от того, что приходилось лгать. Хотя, в главном она не соврала.

Тесс Тал откинулась в кресле. Она смотрела в одну точку. По щекам катились слезы, застревая в шраме, как в борозде.

– Ты была фрейлиной?
– спросила Тесс глухо.

– Нет. Меня не знали при дворе. Так получилось.

– Откуда у тебя золото?

– Нам дала его королева. Она советовала вашей дочери забрать монеты и уехать домой. Империалы должны были стать ей приданным.

– Королева купила на них себе жизнь.

Спорить? С точки зрения матери все именно так и обстояло. Разубеждать не имело смысла. Зачем вообще говорить лишнее?

– Почему я должна верить тебе, а не своим глазам?
– возмутилась хозяйка замка.

Бар Тесс подняла взгляд от пола. В них не осталось ни понимания, ни сочувствия. Только глухая подозрительность. Тейт показалось, что женщина тотчас кликнет слуг, и носительницу дурных вестей поведут на стену. В плетеной корзине на спине Итары спал Сигурд.

– Делайте со мной что хотите, - устало выговорила она.
– Только, прошу, позаботьтесь о моем ребенке. Мне уже почти все равно, а он должен жить.

– Ребенок? И у тебя ребенок?

Все было так плохо, что Тейт и в самом деле вдруг показалось, будто оставив малыша на попечение Тесс, она сослужит ему хорошую службу. Что ждало ее саму? Годы жуткого существования в изуродованном теле. Годы молчания и неизвестности. Явится Скалениус или нет? Если нет - маска спадет? А если он придет, чтобы убить Тейт или еще хуже, чтобы убить ее малыша? Даже Илай испугался тени, следующей за Тейт. Ей все равно не справиться с пауком. Зря она нянчила надежду, что за пять лет научится защищаться. Ничего этого не будет!

– Тамарис лежит в королевской усыпальнице. Любой в день поминовения усопших может спуститься туда. Лицо изуродовано, а руки - нет. Вы помните руки вашей дочери?

Бар Тесс сорвалась с места и закружила по залу. Она несколько раз прошла мимо Тейт, почти задев ее, будто слепая. Горе, недоверие, ярость - Тесс Тал рвалась на части.

– Ты останешься тут до моего возвращения. Ребенок? Кто?

– Мальчик.

– И лошадь... ты останешься под охраной. Я спущусь в королевский склеп. Но если там лежит не моя дочь, ты умрешь. Я не боюсь крови и короля я тоже не боюсь. Ты мне веришь?

– Тамарис рассказывала, как вы в одиночку сражались с волками...

– А она не говорила, почему оказалась при дворе?
– крикнула бар Тесс.

– Н-н-ет.

– Меня искалеченную, однорукую, с изуродованным лицом полюбил молодой красивый мужчина. Она стал моим мужем. Моя дочь в него влюбилась. Она мне в лицо сказала, что я его не достойна. Что она моложе и лучше. Что он со мной только из-за того, что я хозяйка замка. Петер услышал крики. Тамарис потребовала от него, чтобы он выбирал между нами. Он засмеялся, назвал ее дурочкой и обнял меня. Понимаешь? Если бы Тамарис привела его в дом и спросила моего разрешения на брак с безродным, я бы не возражала. Но Петер любит меня! Я родила ему детей. Дочь отправилась в столицу. Я тогда испугалась, вдруг он и правда увидит разницу между нами. А она меня не простила. Она меня не простила, понимаешь? Она не написала мне ни разу за десять лет. И тут это письмо!

– Это подделка! Тамарис давно вас простила. Я знаю. Она не говорила прямо, но рассказывала о вас с гордостью. И... я теперь понимаю, она... раскаивалась.

– Ты останешься в замке. Тебе отведут комнату, и будут стеречь. Петер в отъезде, но скоро вернется.

Для Тейт настала передышка длинной в две недели. Короткий промежуток между очень страшной жизнью и такой же страшной неизвестностью. Что если она ошибалась? Происшедшее год назад, порой казалось мутным сном. А иногда явью более явной, чем сегодняшний день.

Сигурд - единственное, что давало силы. Он гукал и пускал пузыри. Он ел. Не стало страхов, что ребенок останется один на пустой лесной дороге, если мать убьют люди или дикие звери. Тейт находила в себе силы радоваться даже таким простым вещам. В какой-то момент она перестала ожидать приезда Тесс. Дети прибегали к ней каждый день. Их пропускали, но стражник, как бы ненароком заглядывал в комнату узницы, убедиться: драгоценные чада в порядке.

Петер приехал за два дня до возвращения Тесс. Что ему доложили неизвестно, но к Тейт он пришел почти сразу по возвращении.

Природа дала ему все! Он был не просто красив и разумен. Он был значителен. Он, кажется, был рожден для своей доли. Тейт ни на минуту не усомнилась в его отношении к Тесс. Такой мужчина просто не способен на подлость, на низость, на заискивания перед богатой госпожой. Он сам был господином. И его решение жениться на изуродованной женщине не первой молодости исходило изнутри, от расположения, от любви, наверное.

Вообще-то слово любовь следовало выбросить из лексикона. Лицо Гуго являлось, стоило только закрыть глаза. Следовало и от этого избавиться. Тейт мысленно строила стенку из больших тяжелых камней. Но камни ложились так, что в них читался знакомый профиль. А еще был Сигурд, похожий на отца как две капли воды.