Контакты русских церковных деятелей с заграницей существовали на протяжении всех лет советской власти, хотя стена отчуждения порой казалась непроходимой.

Факты, приведенные в настоящей книге, свидетельствуют о том, как самоотверженно боролись церковные деятели за сохранение духовной связи с теми, кто был вынужден оставить родную землю, как, рискуя жизнью, изыскивали способы передачи информации о церковной жизни в своей стране. Их усилиями не прерывалась эта связь, дававшая возможность знакомить эмиграцию и весь мир с тем, что происходило в России, молитвенно и материально поддерживать своих гонимых братьев на родине.

«Оттуда ничего не слышно, – точно из могилы», – говорил митрополит Евлогий. И чтобы прорвать могильную тишину, осуществлялись действия, требующие огромного мужества.

Поддержку из-за рубежа ждали с нетерпением, с мнением собратьев считались. Нельзя недооценивать и, несомненно, существовавшую и тщательно законспирированную материальную помощь ссыльным и заключенным.

Описанные в книге эпизоды передачи сведений о Русской Церкви, конечно, охватывают лишь часть существовавших связей. Использование миссий и посольств, научные, дружеские, семейные контакты, контрабанда – все эти каналы использовались русскими церковными деятелями, для того чтобы эмиграция была оповещена о том, что происходило в Русской Церкви. И цель была достигнута, анализ показывает, что основные события церковной жизни в СССР в целом получили достаточно широкие освещение за рубежом.

Выявленные факты показали интересные контрасты и метаморфозы: Г. А. Косткевич одновременно был проводником идей и главы киевской оппозиции о. Анатолия Жураковского и сторонника митрополита Сергия (Страгородского) архимандрита Ермогена (Голубева), статья Г. А. Косткевича «Обзор главнейших событий церковной жизни России за время с 1925 г. до наших дней» оказалась опубликованной под именем русского католика А. Дейбнера, член отошедшей от митрополита Сергия общины М. М. Брендстед был «тамплиером», поклонником Бердяева и впоследствии советским разведчиком.

Передаваемая информация то сокращалась, то увеличивалась за счет включения чужеродного материала, меняла авторов. Это были процессы, вызванные обстановкой, необходимостью соблюдать конспирацию. В книге была сделана попытка найти и указать первый источник передаваемых фактов.

Информационная деятельность как никакая другая была под пристальным вниманием органов власти в СССР. Потому в эту среду легко проникала и дезинформация и провокация. Точных методов анализа, позволяющих отделить подлинную информацию от ее искажений, историками еще не выработано. Поэтому в таком важнейшем вопросе часто приходится формулировать свои утверждения о подлинности документа с той или иной долей достоверности.

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы. Благодаря деятельности первых летописцев и организаторов пересылки эмиграция была ознакомлена с положением дел в Русской Церкви на родине. Эти сведения давали материал для выступлений, нот, ходатайств, митингов и других выражений протеста против преследования религии в СССР. Эмиграция сыграла немалую роль в ознакомлении членов Русской Церкви на родине с обобщенными сведениями о том, что происходит в их стране и некоторыми подробностями гонений.

Немалую трудность представляла задача передачи информации и внутри страны. Ведь даже деятели, на которых была возложена задача управлять Церковью, были плохо осведомлены о происходящем в церковной жизни в стране. Такая ситуация специально создавалась властями с целью предельно затруднить принятие решений, морально ослабить епископат. Но из различных городов центра и провинции в места ссылок, в лагеря пробирались единомышленники, посылались гонцы с пакетами церковных документов. Благодаря им архиереи принимали верное решение тогда, когда власть, казалось бы, все сделала для образования информационного вакуума.

Некоторые подвижники стали собирать оригиналы, копии и опубликованные экземпляры документов. Их архивы сохранили бесценный массив исторических источников.

Летописцы гонений положили начало изучению истории периода гонений на Церковь в России. Именно по материалам А. Д. Самарина, М. А. Новоселова, Г. А. Косткевича, публикациям неизвестных корреспондентов из России, печатавшимся в «Церковных ведомостях», «Новом времени», «Сегодня», собраниям протопресвитера М. Польского, митрополита Иоанна (Снычева), М. Е. Губонина складывалась общая картина событий, происходивших в церковной жизни России. До открытия архивов спецслужб и спецхранов эти материалы были единственной базой для изучения истории Русской Церкви послереволюционного периода.

В Киеве «Живая Церковь» до сих пор не может укрепиться. Вам уже сообщалось о киевском съезде сторонников Ж[ивой] Ц[еркви] с его трафаретными для всякого «советского» собрания резолюциями – «о справедливости социальной революции в России» и с протестом против Рурских событий» (хотя, казалось бы, какое отношение могут иметь эти последние события к Церковному Съезду). Съезд провозгласил, что вся церковная власть на Украине перешла к ВУВЦУ (Всеукраинскому Высшему Церковному Управлению), во главе которого стоит Тихон, митрополит Киевский, власть которого распространяется на всю Украину, Крым и Восточную Галицию (Sic.!). Однако никто из Киевских епископов и киевского духовенства за единичными исключениями этого не признали, а население свое неприязненное отношение к Ж[ивой] Ц[еркви] выявило в целом ряде выходок, очень часто чрезвычайно резких и грубых; дошло до того, что недавно в Лавре одна женщина выбила из рук служившего там епископа чашу со Св. Дарами, считая этого епископа принадлежащим к Ж[ивой] Ц[еркви].