Прохожих на улице было совсем мало, потому что никому не хотелось без особой необходимости в потемках ходить по обледеневшим тротуарам. Ирина несколько раз поскальзывалась на своих высоченных шпильках, но каждый раз Томский успевал вовремя подхватить ее. Он крепко прижимал Ирину к себе, а ей было очень приятно чувствовать такую поддержку. Ира попробовала расспросить его о том, как он работал в милиции, но Сергей не хотел говорить об этом.

— Работа тяжелая, порой грязная в самом прямом смысле этого слова, когда какого-нибудь бомжа приходится из подвала, где он неделю мертвым пролежал, вытаскивать. Это только в кино все выглядит красиво: погони, драки, после которых, заметь, рубашка на герое остается белоснежной, следователь ведет с подозреваемым философские беседы о смысле жизни, а в реальности… Кроме повседневной работы на участке, то усиление, то оцепление, то облава на проституток или наркоманов. Я всегда боялся притащить домой какую-нибудь заразу после очередного рейда по притонам. Нет, Иришик, давай не будем об этом. Расскажи лучше еще что-нибудь о Петербурге, я никогда там не был.

— Пойдем ко мне домой. Рассказывать мало, нужно смотреть на него, пусть снимки у меня совсем не того уровня, как ты делаешь, но кое-что разобрать можно, — предложила Ирина. — Да и куртку твою нужно зашить – она сбоку по шву лопнула.

— Ира, мне неудобно. Получается, я напросился к тебе, — Сергей приостановился.

— Ничего подобного, — улыбнулась Ирина. — Пошли без разговоров.

Телевизор бубнил что-то свое, его никто не слушал. Недопитый чай и недоеденная пицца давно остыли. На диване лежали кучи фотографий, которые когда-то давно делала Ирина старым отцовским ФЭДом. Сергей с интересом разглядывал снимки, очень многие из которых были сделаны с необычного ракурса, и места, давно знакомые по открыткам, книгам и альбомам, выглядели на них необычно и порой узнавались не без труда.

На некоторых фотографиях были Ирины однокурсники, друзья и знакомые, она кратко рассказывала Томскому о них, по большей части о своей лучшей подруге Инге, о которой Сергей слышал днем. Два снимка Ирина молча отложила в сторону. На фоне одного и того же пруда с черными и белыми лебедями сначала была сфотографирована она, а на другом снимке был парень, чем-то напоминавший Медведева. Томский чуть вытянул шею, стараясь лучше рассмотреть фотографию. Ирина заметила это.

— Игорь, мой бывший муж, — сказала она с нескрываемой досадой.

— На Вадима похож, — сказал Томский, стараясь, чтобы это прозвучало равнодушно.

— Да, только ростом пониже.

По изменившемуся голосу Ирины Сергей понял, что этот разговор ей неприятен. Возникла неловкость, и Томский подумал, что ему лучше было бы не заметить тот снимок. Обстановку разрядил другой, на котором был Ирин брат в компании нескольких мужчин.

— Он геолог? — удивленно спросил Сергей, обратив внимание на спецовку Максима и буровую установку за его спиной.

— Как и все у нас в семье, — Ирина облегченно улыбнулась, обрадовавшись тому, что разговор перешел на другую тему.

— А работает в милиции?

— Где он только не работал, когда перестали платить зарплату, — Ирина пожала плечами. — Был брокером на бирже, страховым агентом, риелтором, таксистом – за все брался, чтобы на жизнь заработать, только на рынке не торговал. Они с женой тогда по врачам ходили, выясняли, почему нет детей, а эти обследования почти все платные и недешевые, по себе знаю… — Ира расстроенно замолчала.

Сергей замялся, не зная, что сказать.

— Родители долго переживали, — вздохнула Ирина, — ни Макс с Машей им внуков не родили, ни у меня ничего не получилось. И вроде бы все в порядке, а в результате…

Она прикусила губу и, порывисто встав с дивана, ушла на кухню. Томский выждал минуту и отправился за ней. Ирина курила, стоя под открытой форточкой. Сергей осторожно прикоснулся губами к ее волосам.

— Тебя не продует? — спросил он, почувствовав льющийся поток холодного воздуха.

Ирина молча пожала плечами, но загасила сигарету и закрыла форточку.

— Еще не все потеряно, — тихо сказал Сергей, — ты ведь совсем молодая, еще все может быть.

— Нет, Сережа, не может, я в чудеса не верю, — горько улыбнулась она, и столько отчаяния увидел Томский в ее повлажневших глазах, что ему показалось – кто-то ножом резанул его по душе.

— А я верю, — упрямо сказал он и так светло улыбнулся, что Ирины слезы испарились, как капли росы, попавшие под лучи жаркого солнца.

Она улыбнулась в ответ и потянула Сергея назад в комнату к фотографиям, разложенным на диване.

— Брата в милицию сманил его одноклассник, Макс никогда о такой работе не помышлял, но пошел туда от безысходности. Сначала ему было очень тяжело, а потом привык, втянулся и теперь уже никуда не уйдет, хотя постоянно грозится это сделать. Если бы он мог устроиться по специальности… — Ирина только махнула рукой. — От геологии совсем ничего не осталось, работают или пенсионеры, вроде моих родителей, или те, кто крутится, пробавляясь единичными заказами, как Сокольский. Я часто смотрю на мальчишек, — Ирина говорила о своих дипломниках, — и не знаю, что они будут делать после института. Вместе со отцами перебиваться случайными заработками? В двадцать лет на это можно пойти, но дальше-то что? Жениться, заводить детей – для этого нужна стабильность, а где ее взять?

Томский молчал, думая о том, что и он в свое время вынужденно пошел работать в милицию, и только случай помог изменить жизнь, на что он никак не мог решиться.

— Как все-таки тесен мир, — задумчиво произнесла Ирина, снова возвращаясь мыслями к встрече Сергея с ее братом. — Все кажется таким огромным, в нашем городе больше миллиона живет, а как иногда люди и судьбы пересекаются – просто поражает.

— Для меня главное, что мы с тобой встретились, — Томский прижал обе Ирины ладони к своему лицу. — Я думаю, это произошло не случайно, мне кажется, что я всю жизнь ждал именно тебя, ждал, когда ты появишься. Банально? Может быть. Я не умею говорить так красиво, как наш Илья, не знаю, какие найти слова, чтобы ты мне поверила. Я люблю тебя, люблю с того самого момента, как увидел около склада того мальчишку, который оказался девчонкой, с того момента, как увидел сердитые синие глаза. И совсем пропал, когда строгость в тех глазах исчезла, они оказались добрыми и ласковыми. Если ты меня полюбишь, я буду самым счастливым человеком на свете. Только не говори, что ты не сможешь этого сделать, ничего не говори, если не любишь, оставь мне хотя бы крохотный шанс.