— Наверное, — Вадим еле сдержался, чтобы не взвыть, когда ему начали массировать шею. — Никаких проблем на медкомиссиях не было.

— Вот и хорошо. Завтра придете ко мне после сауны; хорошо разогреетесь там, массаж не таким болезненным покажется, а уже потом пойдете на ванны, если врач по-другому не скажет.

Жемчужные ванны чрезвычайно понравились Вадиму. Сначала, правда, его немного смутила необходимость снять с себя все, но пожилая медсестра лишь добродушно усмехнулась: «Никакие плавки не нужны. Закройте защелку и раздевайтесь спокойно, никто сюда не войдет. А старой бабушки стесняться нечего».

Струи пузырьков воздуха, бившие из решетки на дне ванны, приподнимали ставшее почти невесомым тело к поверхности воды, нежно массировали спину и расслабляли мышцы. Врач-физиотерапевт назвала эти ванны йодо-бромными; в теплой воде были растворены какие-то соли, видимо, от них помещение было наполнено запахом моря. Десять минут, отведенных на процедуру, пролетели совсем незаметно.

— Подольше нельзя? — поинтересовался у медсестры Медведев. — Так приятно, очень хорошо успокаивает, я чуть не заснул.

— Нет, нельзя, эти ванны достаточно сильно действуют на организм, — покачала головой медсестра. — Вы сейчас ни на какие процедуры примерно полчаса не ходите, просто посидите в коридоре и отдохните.

Вадим машинально кивнул головой, недоумевая про себя, от чего ему нужно отдыхать, но послушно устроился на диванчике сразу за дверью. Он прислушался к собственным ощущениям и удивился – сердце колотилось с каждым мгновением все чаще, его удары стали настолько мощными; казалось, что тело пульсирует как одно большое сердце. Медведеву стало жарко, хотя в коридоре было довольно прохладно. Постепенно жар уменьшился, сердце успокоилось, а в тело вернулась свобода движений.

Через несколько дней массаж перестал причинять неприятные ощущения, но никакие процедуры не могли унять боль, которая терзала душу.

«Зачем я послушал Ирину? Нужно было поговорить со Светой! Сесть на коврик около ее двери, как бесприютному псу, и сидеть, ждать, когда она придет!» – такие мысли то и дело одолевали Вадима. Потом он начинал думать, что Ира все-таки была права – уж очень сердита была на него Светлана и могла разозлиться еще больше. Медведев неоднократно набирал ее номер, но каждый раз с одним и тем же результатом – несколько длинных гудков, а затем короткие. «Видит, кто звонит, и дает отбой, — с горечью думал Вадим, — не хочет со мной разговаривать». Он отправлял SMS-ки десятками, уже не ожидая ответа на них. Один ответ, однако, пришел. «Оставь меня в покое, или я сменю номер», — прочитал Вадим и в отчаянии решил воспользоваться Ириным советом. Он сел писать письмо с желанием вывернуть на бумаге свои сердце и душу наизнанку в надежде, что Светлана прочитает, поймет его и простит.

Выполнить задуманное оказалось невероятно сложно. Пока Медведев, бродя по лесным тропинкам, думал о Свете, слова приходили в голову сами собой, но только он, вернувшись в корпус, брал ручку, того, что оставалось, едва можно было наскрести на очередную SMS-ку. Он записывал все подряд, рассчитывая потом отредактировать получившееся и переписать начисто, но в глубине души понимал, что на это у него не хватит духу.

«Светочка, милая моя, любимая, как мне вымолить твое прощение? — Вадим в муках подбирал слова. — Свет не видывал такой безмозглой скотины, как я. Еще летом я заподозрил, что люблю тебя, а когда ты приехала в полевой лагерь, убедился в этом окончательно. Я понял, что дико ревную тебя ко всем, что готов, если не убить, то искалечить любого, кто станет между нами. Вполне возможно, что я мог бы сделать это, если бы ты только намекнула, что я тебе не противен. Но я догадываюсь, что ты испытываешь ко мне одно лишь отвращение. Так и должно быть, если вспомнить мое отношение к тебе и раньше, и теперь. Я сам вколотил последний гвоздь в крышку гроба, где лежат мои надежды на то, что ты сможешь простить меня. Петрович был прав – ты не должна прощать меня после того, что я тебе наговорил».

Вадим плохо помнил случившееся, но то, что осталось в его памяти, вызывало содрогание. Если бы кто-то при нем подобными словами оскорбил женщину, то недосчитался бы нескольких зубов в разбитой челюсти. А тогда он сам поступил так, причем в отношении той, кто ему дороже всех на свете.

«Наверное, это свыше всех человеческих сил простить такого подонка, я не имею никакого права даже мечтать о снисхождении, но умоляю, извини меня. Я вел себя гнусно, мне нет оправдания. Честное слово, я не знал, что твоих родителей уже нет в живых, я никогда не посмел бы сказать в их адрес что-либо плохое! Низко и подло оскорблять того, кто не может дать тебе ответ. Этого вообще нельзя делать никогда! Мне только сейчас пришло в голову, что я могу обидеть человека, с ним потом вдруг что-нибудь случится, а я не успею попросить у него прощения и никогда не смогу этого сделать!»

Вадим прочитал последнюю фразу, ужаснулся своему косноязычию и хотел было густо зачеркнуть ее, но мысли перескочили на другую тему.

«Светочка, прекраснее тебя нет женщины на земле! Все вокруг сразу поняли это, и только такой тупица, как я, мог сравнивать тебя с куклой. Я был слеп, я был не просто глуп, я был безумен. Иногда я пытаюсь представить себе, как все сложилось бы, если бы тогда в апреле я подошел к тебе и сказал: «Привет, Светлана! Сколько же лет мы с тобой не виделись? Какая же ты красавица стала, просто глаз не отвести!» Вот так, по-простому, сказать и улыбнуться, не боясь уронить свой авторитет и разрушить репутацию крутого мачо и убежденного холостяка. А ты вдруг улыбнулась бы мне в ответ и тоже сказала бы что-нибудь, пускай совсем пустяковое! И все пошло бы по-другому, но я напортил сразу же и после этого только вредил самому себе, не замечая, как я нелеп».

Исписав за три дня пять листов неровным крупным почерком, Медведев, не глядя, сложил их в конверт, запечатал его и бросил в почтовый ящик. Перечитать написанное он не смог себя заставить, потому что боялся, что не отважится потом отправить Светлане свою писанину. Он догадывался, что у него получилась сумбурная маловразумительная смесь из извинений, признаний в любви, нелепых мечтаний и жалких попыток оправдаться, но надеялся, что Света поверит в его искренность. Всю ночь его опять мучили кошмары – Вадим видел Светлану, бежал к ней со всех ног, но когда приближался к девушке, то оказывалось, что это всего лишь тающий на глазах призрак.