В свое время американский адмирал К. Риккетс писал: «Преимуществами систем военно-морского оружия сможет воспользоваться только та сторона, которая осознает и научится реализовывать замечательные качества морей и океанов» [485] .

Одним из районов, обладающих «замечательными» качествами, являются воды полярных морей и глубины Центральной Арктики, позволяющие атомным подводным лодкам действовать скрытно под вечным ледяным покровом.

Наиболее интенсивно стали осваивать Центральный Арктический бассейн и приполюсные районы Северного Ледовитого океана с учетом уже полученного опыта подводники атомного ракетоносного флота в 1980-е гг.

Интенсивность действий подводников-североморцев, и в первую очередь экипажей ракетоносцев, росла с каждым годом.

В 1980 г. подводная лодка «К-457» пр. 667Б (командир капитан 1 ранга В.Н. Ефимов) первая из кораблей этого проекта выполнила в арктическом походе задачу проламывания льда для изучения возможности использования ракетного оружия. В 1982 г. «К-411» и «К-496» (командиры капитаны 1 ранга В.Ф. Плюснин и И.Е. Ковалев) пр. 667 БДР совершили подледное полярное плавание с целью доработки ракет РСМ-50 и навигационного комплекса. В том же году в течение 47 суток под льдами Центрального Арктического бассейна в ходе боевой службы отрабатывала задачи тактическая группа подводных лодок в составе ракетного крейсера «К-180» (командир капитан 1 ранга Г.Г. Марчук) и многоцелевой подводной лодки «К-255» под общим руководством командира дивизии ракетоносцев контрадмирала Ю.А Федорова [486] .По окончании оба корабля совершили переход на Тихоокеанский флот.

В 1985 г. тяжелый подводный крейсер стратегического назначения «ТК-12» (командир капитан 1 ранга Ю.М. Репин) предпринял поход для исследования способа пролома льда с помощью специального двигателя взлома, установленного в головной части ракеты. Вспоминая об этом, руководитель похода Герой Советского Союза вице-адмирал в отставке Е.Д. Чернов писал, что во время плавания корабля «сделал шесть приледнений к тяжелому льду и три всплытия со взломом льда в приполюсном районе» [487] . Двумя годами раньше Е.Д. Чернов руководил специальными испытаниями по взлому льда корпусом другого тяжелого подводного крейсера «ТК-208» (командир капитан 1 ранга А.В. Ольховиков), во время которого корабль пять раз вспарывал корпусом могучий паковый лед. При первом всплытии на ракетной палубе крейсера, по подсчетам экипажа, громоздились ледяные глыбы общим весом до 1200 т [488] .

Отметим, что Евгению Дмитриевичу Чернову и до этого пришлось проверить возможность всплытия подводных лодок в многолетнем льду.

Предоставим ему слово: «Мне три раза было поручено непосредственное руководство походами атомных подводных лодок под арктическими льдами из базы в Западной Лице в бухту Крашенинникова на Камчатке. Это не зарегистрированный рекорд Гиннесса. На атомной подводной лодке «К-429» (командовал кораблем капитан 1 ранга В.Т. Козлов, а поход состоялся в августе—сентябре 1977 г. — В.Р.) мы сделали несколько приледнений и всплытий со взломом льда... Так была проверена моя теория возможности действий в Арктическом бассейне подводных лодок второго поколения, у которых кормовая винто-рулевая группа не была защищена.

Что значит сломать винт во время плавания во льдах? Это означает, что подводная лодка сразу же превращается, образно говоря, в потерпевший бедствие пароход «Челюскин». Спасти ее можно лишь в случае, если она сумеет всплыть из-подо льда. Если же лед тяжелый и взломать его невозможно, то лодка со сломанным винтом обречена на гибель. Я был рад, что сумел на практике доказать, что лодки второго поколения могут спокойно плавать в Арктике» [489] .

«Проблема поиска полыньи для старта ракет, — писал В.К. Коробов, — заставила нас искать возможности всплытия ракетоносца в районе патрулирования без поиска полыньи. Конструкторы и ученые подсказали нам способ продавливания льда РПКСН. В течение 1980—1981 гг. осуществлен ряд экспериментов по продавливанию расчетной толщины арктического льда. Результаты обнадеживали, но при всплытии ракетная палуба оставалась под тяжелыми глыбами льда, который не поддавался быстрой очистке и препятствовал стрельбе. Опытным путем нашли способ быстрой очистки ракетной палубы и 3 июля 1981 г. в 2 ч 54 мин по сигналу произвели пуск двух ракет Р-29 из арктического района. Старт состоялся через 9 мин после получения сигнала» [490] .

В воспоминаниях Вадима Константиновича Коробова речь идет о ракетном подводном крейсере стратегического назначения пр. 667Б «К-447» 41-й дивизии, входившей в состав 11-й флотилии.

Участвовал в арктическом походе атомохода и руководил ракетной стрельбой командир 41-й дивизии капитан 1 ранга Э.Д. Балтии (он принял дивизию после окончания Академии Генерального штаба).

«Впервые я попал на ракетный крейсер стратегического назначения пр. 667А старшим помощником командира в 1969 г., — рассказывал автору Эдуард Дмитриевич. — До этого мне довелось служить на подводных лодках пр. 613. Когда я оказался на ракетоносце, у меня возникло ощущение, что нахожусь в каком-то фантастическом дворце. Но, главное, поразила передовая, современная техника подводного крейсера. Поистине величайшее творение ума и рук человеческих! Естественно, я с головой погрузился в изучение нового корабля. А когда стал командиром еще более совершенного ракетоносца пр. 667Б, с еще большей энергией взялся за освоение ракетного оружия. Шутка сказать, ракетный комплекс «букашки» (так ласково мы называли этот могучий подводный корабль) позволял производить пуски межконтинентальных ракет. Дальность стрельбы по сравнению с комплексом, установленным на азах (РПКСН пр. 667А. — В.Р.), возросла более чем в три раза. Это позволило нам стрелять по заранее определенным квадратам в акватории Тихого океана.

Став командиром дивизии, я посвятил много сил и энергии отработке лодочных экипажей, особенно боевых расчетов ракетных комплексов. Не скрою, в те годы мне все время не давало покоя высказывание «отца атомного флота» Соединенных Штатов Хьюмена Риковера, считавшего Арктику удобной стартовой площадкой для американских подводных ракетоносцев. Мы должны, обязаны были научиться стрелять ракетами из полярных льдов. Это диктовала в то далеко не простое время логика противостояния между нашими державами. Мы понимали, что находимся на острие конфронтации, хотя между СССР и США уже были заключены в 1970-х гг. договоры об ограничении стратегических вооружений».

Отвлечемся немного от беседы с адмиралом Балтиным и вспомним, что с приходом к власти в конце 1980 г. администрации нового американского президента Р. Рейгана в политике Соединенных Штатов по отношению к Советскому Союзу и другим странам стал снова главенствовать культ грубой силы. В основе этой политики, когда речь шла об СССР, лежала стратегия «прямого противоборства», причем «во всем и во всех районах мира», как заявил тогда министр обороны США К. Уайнбергер [491] .