Шрифт:
– В чём трудность-то? Квалификации не хватает, зачем тогда взялся за гуж? – решил подначить друга Владимир.
– Вот и я думаю, не бросить ли всё?!
– Как это, бросить?! – подала голос Вика, она давно уже слушала разговор. – Ты хоть понимаешь, что это означает? Скоро придут отзывы, работы опубликованы! Человек взялся помочь тебе, и у него получается! А теперь, бросить всё? Скольких людей ты подведёшь?
– Понимаю.
– Ничегошеньки ты не понимаешь, Римушка! Ни капельки! Что пришёл Вольдемар? Слушать твои сопли? Нет, он пришёл не за этим! Сейчас его формулы отправим по электронной почте!
– А это неопасно?
– Конечно, нет! Математика – это не медицина! Доказательства мои, поверь, никому неинтересны! Работает человек, ну и что? Конкретно над чем, непонятно.
– Вот вы как?
– А знаешь поговорку: умный в гору не пойдёт! – спросила Вика.
– Ага! Умный гору обойдёт! Всё это правильно, конечно.
– Рим, действительно, зачем тебе единичный случай? Что он решит? Сейчас, главное – показать действенность твоей методики! А потом разрабатывать детали, какие-то новые подходы и так далее. Ведь ты знаешь, сколько сейчас существует модификаций аппарата Елизарова!
– Всё это понятно, но человека жаль! Дебют шизофрении! Если сейчас не оборвать приступ, то болезнь останется навсегда!
– А сколько в мире таких больных? – спросила Вика.
– Бессчётное множество.
– Так вот, ты их всех решил бросить на произвол судьбы!
– Почему?
– Да потому! – выкрикнула Вика. – Никто в мире не знает о новейшей методике! И не узнает никогда, ежели ты сейчас опустишь руки!
– Владимир, а ты что посоветуешь? – обратился Рим к мужчине как к союзнику.
– Иногда ради большего приходиться жертвовать малым.
– Вот так я и думал!
– Давай помыслим логически. Сколько тебе дано времени, долбить эту самую гору?
– Максимум, два с половиной месяца.
– Так ведь, это целая прорва времени! – воскликнула Вика. – А он тут сидит, убивается! Вы посмотрите на него, а? Да за это время можно изучить твою, воображаемую гору вдоль и поперёк, а к концу срока зубами прогрызть этот злополучный тоннель!
На том и порешили. И потекло время с этой самой минуты.
29
В женскую консультацию зашла молодая дама. Она нерешительно потопталась у входа в коридор и присела на обшарпанную кушетку. Было видно, что женщина не решается. Что-то заставило её придти, очень важное для неё, но кабинета гинеколога она боялась, как огня. По-видимому, для пациентки не существовало никакой разницы между стоматологическим и гинекологическим креслом.
Остальным посетительницам было откровенно наплевать на эту дамочку в норковой шубке, женщины, преимущественно простые, с неприязнью поглядывали в её сторону. Богатая, она и есть богатая. Вон сколько колец наздевала на пальцы! Поди, в серёжках – чистые бриллианты! Такие не ходят к обычным врачам.
Женщины не ошиблись, новенькая подошла к кассе и получила квиток на приём к Петровой. У дверей кабинета ка эм эн сидела ещё одна больная, но не так разодетая. Пациентки не стали общаться.
Прошло несколько минут, женщина зашла в кабинет. Молодая засуетилась, заволновалась: скоро и ей заходить! Проблема, приведшая её сюда, видать, серьёзная. Дамочка ёрзала на разбитом стуле, будто сидела на иголках. Она то вскакивала, то снова садилась, реагируя на всякий звук и стук.
Хлопнула дверь кабинета ка эм эн. Дамочка подскочила и тотчас испуганно присела. Вышла женщина, что сидела в очереди перед ней, и другая – долговязая, в белом халате. Пациентка в страхе отвернулась в сторону, словно разглядывала пожелтевшие плакатики с изображёнными презервативами и измалёванными кривыми буквами: СПИД.
Петрова прошла в соседний кабинет: только там был туалет. Дамочка притихла и с опаской смотрела на двери. Изнутри кабинета раздался телефонный звонок, ка эм эн отозвалась.
Разговор, похоже, затянулся.
Как говорится, перед смертью не надышишься. Дама смело, насколько могла, шагнула вглубь.
– Раздевайтесь – строго указала пухленькая акушерка на вешалку в уголке кабинета. – Я сейчас.
Гульнара Мухтаровна выскочила из кабинета и очень скоро вернулась. Она поняла, что Петрова не скоро освободится. Полагая, что народу в кабинет нет, врач будет болтать по телефону, пока акушерка не позовёт её. А Гульнара Мухтаровна, как раз, и не собиралась звать врача.
– Ваши проблемы? – спросила она.
– Понимаете, я болею, – дрожащим голосом сказала пациентка.
– Что беспокоит? – нахмурив брови, как Петрова, спросила Гульнара Мухтаровна.
– И живот, и всё болит. По-женски.
Бабаева привычно протянула пухлую ладошку.
– Сколько вам заплатить? – наивно спросила больная.
– Хм, – кто так прямо говорит-то? Акушерка хотела сделать внушение, но, взглянув в ясные такие доверчивые, такие безобидные и наивные глаза пациентки, передумала и сказала прямо: – Двести!