— Я что… — возмущенно произнес Воронов. — Вовка… Я же с ним расплатился. В шахте вкалывал, будь здоров! Четыре месяца всю зарплату отдавал. Себе только на еду. Он же с меня, козел, двойную цену взял!

— Ладно, — кивнул Пискунов. — Это, так сказать, из области воспоминаний. А с кем сейчас дружит Сидоров?

— Да ни с кем. Когда ему? Он на трех работах пашет. В универмаге, в столовой электриком и в пионерском лагере сторожем. Машину собрался покупать.

— В каком лагере? — спросил Пискунов и удивленно посмотрел на меня.

— В «Металлурге»…

— Но… там же дежурит Воробьев…

— Это его отчим. Он днем дежурит, а Вовка вечером его сменяет. Вообще-то он на оба лагеря вкалывает. Второй сторож, Поливанов его фамилия, алкаш. По ночам в лагере не бывает. Вот Вовка и берет с него половину зарплаты.

— Ну вот, — облегченно произнес Пискунов. — С Сидоровым вопрос более-менее ясен. Остальное выясним после.

— После чего? — спросил я.

— После задержания, — ответил Пискунов.

— А повод? Разве знакомство с Красноперовым дает нам право на задержание Сидорова? Я понимаю, Сидоров скопидом, копит деньгу, но убийство… Нет! В это я не верю. Тут скорее другое: нам спасать надо Сидорова.

— Спасать? — удивился Пискунов.

— Именно. И немедленно. Прямо сейчас. Пошли своих оперативников в магазин, и пусть они привезут Сидорова сюда. И побольше шума. Чем больше народу будет знать о том, что Сидорова задержала милиция, тем лучше.

— Не понял?.. — Не скрывая недоумения, посмотрел на меня Пискунов.

— А тебе не кажется, что Сидоров просто чудом остался жив? — вопросом на вопрос ответил я.

— В каком смысле?

— Есть кто-то третий. И я не знаю, что ему помешало в ту же ночь убрать Сидорова. Ведь он наверняка узнал у Красноперова, что Сидоров находится в лагере один. Упускать такой шанс…

— Значит, форсируем события? — спросил Пискунов.

— Что-то в этом роде, — согласился я. — Мне кажется, что этот третий, узнав о задержании Сидорова, обязательно должен каким-то образом себя обнаружить. Вот тут мы ему и подкинем Колесова.

Сидорова привезли в отдел через сорок минут. Это был парень лет двадцати пяти довольно высокого роста, крупный в кости. Длинные, с большими сильными ладонями руки словно плети висели вдоль туловища, создавая впечатление подавленности и безразличия. Он медленно, как бы нехотя, обвел нас взглядом и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул.

— Побеседуем? — предложил Пискунов.

— Поговорим, — кивнул Сидоров. — А о чем?

— О Красноперове-Кривом, — без предисловий сказал Пискунов.

— Такого не знаю, — ответил Сидоров.

— Зато о твоем знакомстве с ним знаем мы. И этого, я думаю, вполне достаточно. Не так ли?

— Вам видней…

— Вас видели в поселке Лесное несколько раз, — настаивал Пискунов. — Вы приезжали к Красноперову в гости. Пригласить участкового?

— Я ездил к Сереге Паршину, — ответил Сидоров. — Мы с ним…

— Паршина нет в Лесном уже два месяца. А вас видели там в декабре.

— Мне надо было Паршина, — уперся Сидоров. — Я заезжал…

— Ну, а квартиранта его вы там встречали?

— Встречал, — кивнул Сидоров. — Но фамилию не знаю. Зовут вроде Витька. Это все. Никаких дел у меня с ним не было.

— А кто вам звонил в лагерь вчера утром? — спросил я.

— Вчера?.. — переспросил Сидоров, и было видно, как он побледнел.

— Да, да. Вчера утром, — не давая ему опомниться, подтвердил я.

— Никто мне не звонил, — резко и зло сказал Сидоров и отвернулся. — Не впутывайте меня ни в какие дела!

— Мы и не впутываем, — усмехнулся Пискунов. — Мы, напротив, пытаемся вас выпутать.

— Я ни в чьей помощи не нуждаюсь, — раздраженно сказал Сидоров.

— А зря, — наставительно заметил Пискунов. — Вот посмотрите. — Он положил перед Сидоровым фотографии трупа Красноперова.

Сидоров с напускным равнодушием, но очень внимательно посмотрел на снимки.

— Ну, как? — спросил Пискунов.

— Он… мертв? — губы у Сидорова мелко дрожали. — Да?..

— Да, — подтвердил Пискунов.

— Можно мне подумать? — попросил Сидоров и облизнул пересохшие губы.

— Ради бога, — разрешил Пискунов. — Но недолго.

— Нет, нет… — заторопился Сидоров. — Я… я… надо подумать…

— Думайте, — повторил Пискунов. — Кто же вам мешает. В вашем распоряжении четыре часа, то есть до пятнадцати ноль-ноль. Устраивает?

— Спасибо, — почти шепотом произнес Сидоров.

Но допрос Сидорова так и не состоялся. В два часа в отдел позвонил Ханов и сообщил: