По дороге к лагерю Нарайян и Зиндху разбросали грязь из шатра.

— Ваш румель сработал чисто, Госпожа. — Заметил вдруг Нарайян и добавил что-то еще речитативом, обращаясь к Зиндху. Тот нехотя кивнул.

— Зачем вы схоронили его? — спросила я, — Ведь никто не узнает, что именно с ним произошло. Я хотела, чтоб его смерть послужила уроком для других.

— Если бы мы оставили его как есть, определить убийц было бы легче легкого. Косвенные намеки гораздо страшнее, чем факт. Лучше, если обвинения в ваш адрес ограничатся сплетнями.

Может, они и правы.

— А зачем вы размозжили ему кости и вспороли живот?

— Чем меньше могила, тем труднее ее найти. А живот, чтоб не распух. Если не вспороть, труп так может разбухнуть, что земля вздымается. Или лопается и выделяет газ, и могилу легко найти по запаху. Особенно для шакалов — те просто выкапывают покойников и разбрасывают повсюду куски мяса.

Практично. И логично. И очевидно, потому что он объяснил предельно четко. Никогда раньше мне не приходилось сталкиваться с проблемой, как и куда следует прятать труп. Теперь я могла опереться на вполне практичных и, несомненно, опытных убийц.

— В скором времени нам предстоит с вами разговор, Нарайян.

Он опять состряпал улыбку. Скажет он мне правду, как же.

Мы проскользнули в свой лагерь и разошлись.

Спала я отлично. В снах не было ни ощущения обреченности, ни отчаяния. В одном из них ко мне подошла красивая смуглая женщина, которая прижала меня к себе и, гладя, хвалила меня за то, что я такая умница. Я проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и полной энергии, будто спала всю ночь напролет. Утро было прекрасным. И мир казался особенно ярким и разноцветным.

И мои упражнения в колдовстве прошли замечательно.

Бесследное исчезновение такого авторитетного жреца, как Джахамарадж Джах, — хотя, с моей точки зрения, он был самым заурядным противником, которого я воспринимала лишь как слабую карикатуру, — потрясло множество людей, населяющих местность у Годжийского брода. Ходил слух, что Джах строил козни против меня и Радиши и именно это послужило причиной его исчезновения. Я эти слухи не распространяла, Нарайян также отрицал свою причастность к ним. Два дня спустя после того, как мы закопали Джаха, абсолютно все были убеждены, что исчезновение Джаха — моих рук дело. Но никто не знал, как именно я с ним расквиталась.

Все были напуганы.

Слухи сильно повлияли на Ножа. У меня создалось впечатление, что он решил, будто я совершила некий обряд посвящения, и теперь он мог полностью отдать себя моему делу. Я была довольна, хотя и дивилась тому, почему он столь люто ненавидит жрецов.

Я велела Нарайяну распространить слух о том, что мне все еще нужны люди, особенно умелые наездники. И в отряд вступили еще двести шадаритов, а также около пятисот воинов, принимавших участие в сражении при Деджагоре, хотя многие сделали это из желания получать регулярное питание и занять устойчивое положение в иерархической системе. Система каст в Таглиосе способствовала зависимости от общественной иерархии. Из-за повсеместного хаоса отсутствовали абсолютно все блага, которые подразумевает общественная стабильность, зато появилась масса трудностей.

Я велела Нарайяну подумать о том, как можно расширить границы лагеря. Нам становилось тесно. А Ножу я приказала выявить потенциальных командиров. Их тоже требовалось все больше и больше.

Таглиосцы не уставали удивлять меня. Хотя в основе своей их мышление оставалось миролюбивым, они восхищались тем, с какой легкостью, не задумываясь, я расправлялась со своими врагами. Чем больше насилия, тем больше восторга оно у них вызывало. Если, конечно, им самим ничего не угрожало.

На третье утро после исчезновения Джаха Радиша прислала за мной. Беседа наша была краткой и не имела никаких последствий, однако после нее у меня появилась уверенность, что Копченый был больше чем фокусником. Он достаточно ловко сумел проникнуть сквозь завесу времени, чтобы убедиться в том, что исчезновение Джаха — моих рук дело. Он казался необычайно вымотанным. И Радишу я впервые видела столь напуганной.

Она понимала, что ситуация выходит из-под ее контроля.

В ту ночь она. Копченый и несколько верных ей людей тайком перебрались через Майн и отправились на север. Лебедя и Мотера она оставила в крепости, чтобы никто не заметил ее отсутствия. Но напрасно она пыталась меня обмануть. Нарайян донес мне о ее действиях, прежде чем она успела подойти к реке.

День был примечателен и тем, что в отряд вступили первые новобранцы. Их было всего трое. Двое из них — друзья Нарайяна. Их появление свидетельствовало о том, что весть об отряде распространяется все дальше и что таглиосцы готовы присоединиться к нам в нашей борьбе.

Боевая подготовка проводилась с удвоенной энергией. Я, как и прежде, старалась, чтобы новобранцы воспитывались в духе преданности товарищам и командиру — остальные привязанности должны быть забыты.

Большее число добровольцев было из бывших рабов. Они особо отличались на учениях. Им было нечего терять, ибо их мир был уничтожен Хозяевами Теней. Я думала, как послать надежных людей в дельту Майна на поиски тех, кто не имел тесных связей с Таглиосом.

Нарайян и Зиндху сообщили мне, что Радиша строит козни. Выслушав их, я сказала: