Солнце садится, и становится еще холоднее. Но нас это не останавливает. Каждая секунда длится вечность, и этого все мало. А когда мы окончательно устаем, все еще одетые, Джеймс падает на спину рядом со мной и громко смеется.

– Впервые за три месяца я что-то почувствовал.

– Это было хорошо?

– О, да. Просто отлично.

Я похлопываю его по груди.

– Да нет, чувства. Это хорошие чувства?

Джеймс перекатывается, и я оказываюсь под ним. Он убирает мне волосы с лица. Он нежен и беззащитен, как будто полностью обнажен. Он не такой идиот, как я думала, совсем нет. Я вижу того, кто и сломлен, и яростен. Верен и закален. Того, кто может полностью принадлежать мне, и кому могу полностью принадлежать я.

Джеймс улыбается и проводит пальцем по моим губам.

– Я думаю...
– он останавливается и смотрит мне в глаза, а его взгляд пригвождает меня к земле.

– Я думаю, я люблю тебя, - говорит он, - это безумие?

Его слова бьют прямо мне в сердце, и та боль, которую я постоянно чувствовала в груди, совсем проходит. Я облизываю губы и говорю:

– Такое безумие.

– Тогда я, наверное, безумно люблю тебя.

И потом он наклоняется и снова целует меня.

Часть 3. Глава 13

Пока мы едем в город, мы молчим, но эта тишина приятна. Джеймс держит мою руку у себя на коленях, перебирает мои пальцы. Его прикосновения нежны и вместе с тем собственнические. Я уверена, что он чувствует то же, что и я. Как будто мы и раньше так делали.

Я думаю о том, чтобы рассказать ему о нашем прошлом, но решаю, что не стоит. Не знаю, как рассказать ему, чтобы это не выглядело так, словно я все это подстроила. Словно я манипулировала им. Не хочу, чтобы он так думал. Я хочу, чтобы это все было по-настоящему.

– Что мы будем делать?
– спрашиваю я, понимая, что один из нас должен испортить все веселье.
– Мои родители никогда не разрешат мне встречаться с тобой, да и у тебя точно так же. А потом есть еще Программа. Может, у меня больше и нет обработчика, но Кевин совершенно четко дал понять, чтобы я держалась подальше от...

Джеймс сжимает зубы, но потом качает головой.

– Мне все равно, что они думают. Все равно, что думают другие.

– Они могут отослать тебя снова.

– Я не боюсь.

Меня охватывает тревога, и я наклоняюсь к нему и кладу подбородок ему на плечо.

– А если я боюсь за тебя?

Джеймс смотрит на меня.

– О... смотри, какая ты милая. Говорил же, что ты будешь впечатлена.
– Он быстро целует меня, и потом снова смотрит на дорогу, как будто разговор окончен.

– Джеймс, - говорю я, чувствуя, как у меня напрягаются плечи. Нас не было почти весь день. Это очень безрассудно. Я не думала об этом весь день, наслаждаясь свободой вместе с Джеймсом. Но теперь я понимаю, как это было глупо.

Я проверяю телефон и вижу, что пропустила четыре звонка из дома и один с неизвестного номера.

– Родители искали меня, - говорю я.

Что-то в моем голосе заставляет его повернуться. Вижу, как бледнеет его загорелая кожа, как дрожат пальцы на руле.

– Как думаешь, что они сделают?
– спрашивает он.

И потом я понимаю это, чувствую внутри.

– Джеймс, - говорю я, задыхаясь, и понимание настигает меня.

– Именно родители и отослали меня в Программу. Я думаю...
– и эта мысль ужасна. То, что они так предали меня.
– Я думаю, что это моя мать сделала это со мной.

Я все еще вижу ее лицо, когда я ругалась на нее в то утро, когда Кевин ждал меня у входной двери. И я знаю, что видела это раньше — это выражение непреклонной любви, когда она считает, что поступает правильно. Кевин забрал меня в Программу прямо из дома, что означает, что родители должны быть в этом замешаны.

Джеймс морщится и кусает губу.

– Позвони домой, - говорит он.
– Позвони домой и включи громкую связь.

– Зачем?

– Чтобы мне было слышно.

Я ужасно боюсь того, что случится. Смотрю на часы и вижу, что уже почти шесть часов. Пока я набираю номер, у меня пальцы трясутся. Джеймс заводит машину на заброшенную парковку старой фермы и ждет.

Я резко выдыхаю воздух и, когда звонок проходит, сразу нажимаю на кнопку громкой связи. Мать отвечает тут же, и я едва не вешаю трубку.

– Слоан! Где ты? Мы так волнуемся!
– на заднем плане я слышу шорох, что заставляет меня думать, что она прикрыла телефон рукой. Я вздыхаю.

– Я в порядке, - говорю я.
– Сегодня такой чудесный день. Я решила, что пойду поплаваю.

– Я хочу, чтобы ты приехала домой, дорогая, - спокойно говорит мать. Она не отмечает тот факт, что я не умею плавать. У меня перехватывает дыхание.