Разрядившись подобным образом, Ломов брезгливо отшвырнул от себя его, как груду тряпья, и вернулся к столу. Умолк надолго, набычившись, упершись в стол чугунным взглядом, как кулаком. Наконец он поднял голову на безмолвно стоявшего охранника.

– Что торчишь тут как истукан? Иди. Исправляй положение.Делай что-нибудь, черт тебя побери! Найди агента, через которого оформлялась сделка.

– Мы уже нашли его, Виталий Аркадьевич.

– И что? – В голосе Ломова проскользнула надежда.
– Вы видели купчую?

– Да. Я сам прочитал ее от начала до конца.

– Да говори же, болван! Не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.

– Сделка была заключена между Савиной Мартой и Погодиной Екатериной.

– Ну и? Там был указан ее новый адрес?

– Нет. По паспартным данным, только адрес той квартиры, которую она продавала.

– Погоди! – осенило вдруг Ломова.
– А что если она вернулась в свой... – он нецензурно выругался, - Воронеж? Ведь у нее там осталась от матери бесхозная недвижимость.

– Мы уже проверили эту версию. Она успела продать и ее – соседям по лестничной площадке.

– Вот шустрая бестья! Вы расспросили их? Ознакомились с купчей?

– Да. В ней был указан адрес той самой московской квартиры. Я видел копию завещания матери. Доверенность от Погодиной на имя какой-то загадочной посредницы, которая действовала от ее имени. Соседка сказала, что сама Погодина там не появлялась.

– Стоп-стоп-стоп! Посредница это тропинка, которая приведет нас куда следует!– ухватился за появившийся шанс Ломов. – Включи-ка свою соображаловку! Раз был посредник, значит в документе должны быть его данные! Немедленно отправляйся в Воронеж, подкупи, кого следует, сними копии с документов и начинай копать. Даю тебе три дня. Раздобудешь мне эту самую посредницу. Доставишь ее прямо сюда, в мой кабинет. Хоть в наручниках, хоть в кандалах. Хоть скрученную в бараний рог. Понял?

– Виталий Аркадьевич, - осмелился возразить охранник. – Я конечно все это побыстрому проверну, можете не сомневаться. Но у нас, кажется, назревают дела поважнее. Конкуренты начали наступать нам на пятки. Надо бы в первую очередь разобраться с ними. Как бы чего не вышло. Уж слишком они активизировались в последнее время.

– Ты имеешь ввиду эту, недавно появившуюся шарашкину контору с громким названием «Perfect»? – Ломов презрительно скривился, пополоскав щеками, как если бы собирался сплюнуть. Будь он на улице, сплюнул бы, не задумываясь. Но пачкать здесь, в собственном кабинете было как-то несподручно.

– Ее самую.

– Ну так разберитесь. Да так, чтобы я о них больше не слышал. И заруби на своем угрястом носу: здесь я решаю, что более важно, а что менее. Ступай. И не забудь – срок три дня.

Катя стала владелицей уникальной недвижимости, за капитальный ремонт которой взялась без промедления, под чутким руководством и при поддержке Семен Семеновича. Как минимум раз в день она появлялась на тихой купеческой улочке, чтобы лично проверить, как идут работы. Бригадир – он же прораб, инженер, архитектор и дизайнер в одном лице, руководивший бригадой исполнителей, постоянно был с ней на связи, уточняя детали, стоимость дополнительных работ, обсуждая попутно возникающие сложности, нехватку тех или иных материалов и прочее, прочее.

Все эти хлопоты доставляли ей тщеславное удовольствие, внося свежую струю в ее замкнутую, по-прежнему безрадостную жизнь. Но она ни на минуту не забывала о том, что месть ее еще слишком далека от завершения, что остался самый сложный, самый трудноосуществимый и самый ответственный этап. Она знала, что не сможет спокойно есть, спать и вообще жить до тех пор, пока не расквитается сполна за мать, пока главный виновник случившегося процветает и здравствует. Катя начала со слежки. Ей необходимо было знать каждый шаг Ломова – где он бывает помимо работы, с кем общается, в каких местах и в какое время остается без опеки своих телохранителей. О том, что он сменил охрану, она узнала в первый же день, наблюдая за подъездом дома, в котором располагался его офис.

«Оно и понятно, - прикидывала Катя, - один сгорел в адском пламени, от другого ему уже было мало толку. Небось с утра до вечера скулил о своей дочке, да шефа попрекал.»

Похоже, Ломов даже усилил охрану. У него появился новый шофер – плотно сбитый мужик лет тридцати, узколобый, с подбородком ящиком, который забыли задвинуть. Помимо него, у подъезда часто толклись три бугая с накаченными бицепсами и пудовыми кулачищами, с однобоко оттопыренной под пиджаком задницей. Двоих из них она и видела в тот день у бывшего своего дома.

Меняя машину, парики и общий имидж, Катя сопровождала Ломова домой, в рестораны, на квартиру к любовнице, в баню и в казино, отмечая в специальном блокнотике его распорядок дня, адреса облюбованных мест, периодичность и продолжительность их посещений. Однажды она увидела как Ломов подъехал к многоэтажному дому на Кутузовском проспекте, вошел в подъезд и через четверть часа вышел, ведя подруку старика – сухонького,сгорбленного, белого как одуванчик.

«Y-yes! – оттянув кулак вниз, выкрикнула Катя, наблюдавшая за ними сквозь затемненные стекла своей машины. – Наконец-то! Значит, вот где обитает твой папаша. Ну теперь держись.»