Отсмеявшись, они согласились меня проводить, тем более что сами ехали туда же. Ехать вчетвером по не узкому, но и не огромному тракту было неудобно, поэтому мы поехали парами. Рядом со мной ехал молодой человек лет тридцати на пегой кобыле, которая не так давно принялась хромать. Остальные двое ехали впереди, периодически оглядываясь и подтрунивая то надо мной, то над своим товарищем.

— Меня зовут Стивен.

Я кивнула и продолжила рассматривать горизонт.

— А тебя?

Видимо, этот парень так просто не отстанет. Называть свое имя мне не хотелось. У меня в последнее время и так появилось слишком много новых знакомств, что совершенно не полезно, если принять во внимание мою профессиональную деятельность.

— Ты всегда такая?

Вот черт.

— Послушай, Стив, тебе так уж необходимо это знать?

— Да нет, можешь не говорить, если не хочешь. Обычно люди называют свое имя, если встречаются на тракте. Так принято.

— Знание моего имени не принесет тебе ничего хорошего. Обычно после знакомства со мной люди умирают.

Вероятно, мои слова смутили его, потому что с вопросами он больше не лез. Несколько минут спустя я обогнала своего спутника, чтобы иметь возможность пообщаться с его товарищами.

— Как скоро мы будем в городе?

Они переглянулись, раздумывая о том, стоит ли вообще мне отвечать.

— Завтра к десяти утра мы будем у ворот Салема. Ночевать придется на тракте, ворота города закрывают после заката.

У меня оставалось три дня, чтобы рассчитаться с Кланом. Тратить время опасно. Оно имеет свойство заканчиваться. Как правило — неожиданно.

— У меня нет времени на ночлег. Я буду в городе сегодня.

— Попробуй, но вряд ли ты успеешь.

Он даже не попытался скрыть сарказм. Вероятно, существовали еще какие-то причины, по которым мне сегодня не попасть в Салем, которые были отлично известны всем троим.

Ночь накрыла нас, как всегда, внезапно. Каждый раз у меня возникало ощущение, что темнота просто сваливается мне на голову с ближайшей ветки. Мы развели костер и начали тянуть жребий, кому нести вахту первым. Получалось, что мне. В напарники ко мне вызвался Стивен. Никто не возражал, если учесть, что Стиву придется нести две вахты подряд.

Есть особенно не хотелось, а пить, кроме воды, было все равно нечего. Так что спать все улеглись довольно быстро. Мы со Стивом остались вдвоем, сидящими по разные стороны от костра. Говорить нам было не о чем, поэтому я аккуратно свернула самокрутку и с наслаждением закурила.

— Чем ты занимаешься?

— А сам как думаешь?

— Не знаю. Возможно, ты ремесленник.

— Ну да, мое ремесло очень востребовано, и лет ему столько, что не сосчитать.

— Странно. Ты на них не похожа.

Вот дьявол! Почему никто не знает профессии более древней, чем проституция? Хотя спорить о том, кто был раньше: убийцы или шлюхи, можно бесконечно. Как правило, мы не мешаем друг другу.

— А чем занимаешься ты, Стив?

Кажется, мой вопрос поставил его в тупик.

— Это сложно объяснить. Вряд ли женщина в состоянии понять это.

Забавно. Я бы даже сказала — крайне забавно. Ладно, спорить о том, что может и чего не может понять такая женщина, как я, мне сегодня не хотелось. Часа в два ночи я решила, что пора спать. Я как можно уютнее закуталась в плащ и позволила своему напарнику дальше скучать в одиночестве.

Проснулась я уже под утро. От холода. Но за секунду до того, как я начала протягиваться (или потягиваться?), до меня долетел звук, который мне совершенно не понравился. Кто-то усердно копался в моей чересседельной сумке. Ничего ценного там, разумеется, не было, но сам факт привел меня в бешенство. Я неслышно достала кинжал из-за левого голенища сапога и с силой метнула его в сторону шороха. Ржание вспугнутой лошади и брань в мой адрес подтвердили мое попадание.

Неторопливо поднявшись, я направилась к обидчику. Стивен мирно спал, второй тоже, а вот третий как раз спать не планировал. Он пытался пережать разрубленный сосуд и остановить кровь. Мой кинжал торчал точно в середине запястья.

— У тебя осталось пятнадцать минут, чтобы объяснить мне, что ты искал в моей сумке, и получить противоядие.

Он непонимающе моргнул, а я кивнула на желобок для яда, начинавшийся у рукоятки и заканчивавшийся на острие лезвия. Его одолела паника. Он катался по ночной траве, покрытой бриллиантами росы, и вопил. Примерно через пять минут шок прошел, и он был готов выслушать мои условия.

— Послушай, во сколько ты оцениваешь свою жизнь?

Я в уме попыталась прикинуть точную сумму, которую оставалось найти.

— Бери все, что есть!

— Сколько?

Я начинала терять терпение, тем более что остальные уже проснулись и наблюдали за нами с явным интересом.

— Двести!

— Яд и кинжалы обошлись мне дороже. Тем более что я еще не видела действие этого яда вблизи.

— Пятьсот!

— Семьсот золотых. Сейчас. У нас осталось десять минут. Потом говорить ты уже не сможешь.