Сколько видят глаза Ногая — всюду степь и травы. Они сочные и шелковистые. Но Ногай ведёт орду в те места, где травы под брюхо коню и степные реки полноводны. Там и разобьёт вежи его орда. Хан знает, это не понравится Тохте, но Ногай независим от Сарая и его степи не часть Золотой Орды. Где степи топчут скакуны Ногая, там и его земли, хочет того или нет Тохта. Хан Золотой Орды однажды попытался силой оттеснить ногайцев к Бугу, выставив заслон, но его смяли, и Тохта смирился. Он даже предлагал Ногаю в жёны свою сестру, но Ногай возразил: она-де не младше его средней жены.

В кубанских степях орда вежи не разбивает, там владения многочисленных касожских племён. Ногайцы живут с ними в дружбе, случается, роднятся — у Ногая одна из жён дочь касожского князя. Хан Ногай убеждён: если Тохта нашлёт на него свои тумены, касоги будут вместе с ногайцами.

К вечеру хан велел располагаться на отдых. Ногайцы расседлали и стреножили коней, выставили караулы. Тёмная южная ночь, небо вызвездило. А далеко, в той стороне, куда удалилась орда, небо пылало огнём. То ногайцы жгли костры.

Поев сыра и запив кипятком, в котором варилась молодая конина, Ногай улёгся на расстеленную попону, уставился в небо. Звёзд — великое множество. У каждого человека, что живёт на земле, своя звезда. Но которая из них его, хана Ногая? Может, та, что светит ярче всех?

Когда совсем сморил сон, Ногаю вдруг пришёл на память совсем недавний разговор со старым мурзой Ильясом. Ильясу давно отказали ноги, и он, обложенный подушками, только сидел. Мурза напоминал Ногаю облезшего, шелудивого пса, но хан иногда навещал его, не забывая, что в молодости он был храбрым, лихим воином и обучал совсем юного Ногая владеть саблей и стрелять из лука.

В последний раз, когда хан вошёл в шатёр Ильяса, тот пил кумыс и разговаривал сам с собой. Он говорил:

— Ох, Ильяс, Ильяс, разве забыл ты, каким багатуром был? Но почему уподобился ты подбившемуся коню? Ты не можешь вскочить в седло, и теперь твоя рука нетверда и не удержит саблю. Кому нужна такая жизнь?

Увидев Ногая, мурза обрадовался, плеснул в чашу кумыса, протянул. Его рука дрожала, и кумыс расплескался на войлок.

— Ты видишь, могучий хан, что делают с человеком годы? Знаешь, о чём я тоскую? Уже не доведётся мне водить мою тысячу на врага, слышать, как плачут жёны врагов, и видеть, как льётся вражеская кровь. Но ты, хан, ещё поведёшь тумены и насладишься сражением. Только не относи это в далёкое, не жди, пока лета сделают с тобой то же, что со мной.

«Истину говорит Ильяс, — подумал Ногай. — Давно не топтали кони моих туменов землю урусов. Но к тому не было причины». Если великий конязь урусов Андрей забудет дорогу к нему, Ногаю, и не станет привозить дары, он, Ногай, пойдёт на Русь и возьмёт всё силой. Ногай ощерился...

А перед утром он увидел сон: будто находится во Владимире, в княжеских хоромах, а перед ним стоит княгиня Анастасия, такая красивая, что Ногай даже слова сказать не может.

Хан проснулся, и на душе у него сладко. Он решает: если великий конязь Андрей привезёт ему молодую жену и она понравится Ногаю, то он потребует княгиню Анастасию. И пусть конязь Андрей откажется, тогда хан отнимет её.

По весне Волга делается полноводной, местами выходит из берегов, и вода подступает к крайним домикам Сарая-города. Волга затопляет малые островки, рвётся на множество рукавов, и молодой камыш зелёными стрелками начинает пробиваться по заводям, где кишит рыба и полно всякой птицы.

Дворец хана Золотой Орды Тохты огорожен высоким глинобитным забором, увитым зелёным плющом. Бдительная стража день и ночь несёт охрану, оберегая покой того, в чьих жилах течёт кровь Чингисхана.

Над Сараем с рассвета зазывно кричит мулла, созывая на намаз правоверных. Звонит колокол к заутрене для православных, бредут в синагогу иудеи.

Татары веротерпимы. Ещё Чингисхан завещал не трогать ни попов, ни раввинов, ибо они молятся своим богам, не ведая того, что Бог един для всех.

Худой и высокий, как жердь, хан Тохта редко покидал дворец и даже в весеннюю пору не выезжал в степь, не разбивал свой шатёр в тени ив, дикорастущих деревьев у берегов тихих рек. Тохта любил полумрак дворцовых покоев, редкий свет, пробивавшийся через узкие зарешеченные оконца, и тишину. Никто не смел разговаривать громко, тем паче смеяться, хан за это наказывал жестоко. Тохта рано укладывался спать и поздно пробуждался, у него был крепкий сон, и он совершенно равнодушен к женщинам. У Тохты три жены, но он редко навещал их, был к ним безразличен. Хан неприхотлив в пище. Ел совсем понемногу, и то разве жареное мясо молодой кобылицы, приправленное восточными пряностями, да сухой урюк.

Водилась за Тохтой слабость — любил льстецов и наушников. Выслушивал их Тохта, не меняясь в лице, и не было понятно окружающим, как он воспринимал сказанное. Подчас это сдерживало доносчиков.

В полдень хан выслушивал мурзу Ибрагима, ведавшего всеми делами в Золотой Орде. От него Тохта узнал, что Ногайская орда откочевала в низовья Днепра. Нахмурился хан, и мурза Ибрагим безошибочно определил: Тохта сообщением недоволен. Всем известно: хан Золотой Орды считает Ногая своим недругом и рад был бы покарать его, но у того многочисленное войско. Тохта выжидает своего часа, он выберет момент и уничтожит Ногая. Суд его будет жестоким, и хан великой Золотой Орды насладится местью.