Шрифт:
— Отчего ты плачешь? — испугался Дато.
— От счастья, — пробормотала она и зарыдала. Дато приподнял ее и обнял. Она обвила его шею руками, уткнулась носом и подумала о том, что теперь и умереть не страшно. За эту мысль Маша тут же себя отругала. Какая смерть? У них впереди целая жизнь…
Счастливая-пресчастливая, как эти мгновения.
Они ушли с пляжа, держась за руки. А когда ехали домой, Дато целовал Машу в затылок. Она довольно жмурилась и мечтала о том, чтобы дорога никогда не кончалась.
С того дня все изменилось. Их стало тяготить общество Зуры. Хотелось побыть вдвоем где угодно, но только чтоб никто не мешал наслаждаться друг другом. Зураб не сразу это понял. Но когда увидел, как в парке, где они втроем сидели, его младший брат украдкой целует Машу в плечо, а она легонько пожимает его руку, все встало на свои места. Невероятно смутившись, Зураб вскочил, что-то соврал про неотложные дела и унесся. Больше он с ними гулять не ходил. Они если и встречались втроем, то у Ристави дома. А там Дато рукам и губам воли не давал.
Они упивались своим счастьем, не видя ничего вокруг. Поэтому вскоре их «расколол» не только Зура, но и, что хуже, родители Маши.
Был приятный прохладный вечер. После изнуряющей дневной жары, от которой устали все тбилисцы, хотелось чуть остудиться, подышать свежим воздухом. Маша с Дато шли по Плеханова, держась за руки. Обычно они прощались, не доходя до ее дома, но тут потеряли бдительность. Находясь на седьмом небе, трудно вовремя опуститься на землю. И когда они очнулись, оказалось, что под ногами асфальт, разрисованный цветными мелками. Точно такой, как у подъезда Маши.
Они стали торопливо прощаться, но Дато не успел ретироваться, его заметили.
— Это опять ты? — услышал он возмущенный женский голос. С другой стороны дома им навстречу шли родители Маши. И ее мама сразу узнала Дато.
— Здравствуйте, — сказал он.
Но ему не ответили. Мать Маши отпустила руку мужа и торопливо зашагала к ним.
— Маша, я же просила тебя держаться подальше от этого мальчика!
— Что он тебе плохого сделал? — возмутилась Маша.
— Поговорим об этом дома… — Она попыталась увести дочь. Но та вырвалась.
— Нет, давай сейчас. Что ты имеешь против Дато? Ведь ты его даже не знаешь!
— Я вижу, что он собой представляет.
— И что же?
— Он башибузук, — ответил за супругу Сергей Селезнев, отец Маши. — Я знаю этого мальчишку.
Маша удивленно воззрилась на него.
— Узнаешь меня, парень? — обратился он к Дато.
Тот понуро кивнул.
— Он с моей служебной «Волги» оленя украсть пытался. Я его за руку поймал. И выдрал за уши.
— Дато? — Маша повернулась к любимому. — Зачем?
— На спор, — буркнул он. — Но я не знал, что это машина твоего папы.
— Но это не все. Обидевшись на меня за взбучку, твой друг начал мне пакостить. Со своей «бандой» преследовал мою «Волгу» на велосипедах. А потом шины оказывались проколоты или поцарапана дверца.
— А я как-то видела, проходя по Руставели, как этот тип избивал другого мальчика, — подключилась мама. — Ногами!
— Он обидел моего младшего брата, — рыкнул Дато. — Я что, должен был простить ему это? Никто не смеет причинять моим близким боль. А этот пацан пнул Гио. Маленького больного мальчика.
— Но зачем же бить ногами?
— А руками я бы не справился. Он старше меня на два года!
— Боже, — простонала мама. — В какой семье его воспитывали?
— В той же, что и Зуру. Я его брат.
— Ты? Брат Зураба Ристави? — Мама была бы больше шокирована лишь в том случае, если бы услышала, что Давид сын сатаны.
— Выходит, ты врала нам все это время, — сумрачно проговорил Селезнев, взглянув на дочь.
— Насчет чего?
— Своей дружбы с Зурабом. Прикрывалась ею, чтобы встречаться с этим башибузуком?
— Зура мой добрый друг. Дато тоже. Ближе них у меня никого нет, только вы.
— Домой! — скомандовал отец.
— Я туда и направлялась, — огрызнулась Маша и зашагала к подъездной двери.
— Я позвоню! — крикнул ей вдогонку Дато.
— Даже не думай, — покачал головой Селезнев.
И захлопнул подъездную дверь.
Утром Машу разбудили и велели срочно собираться.
— Куда? — сонно спросила она.
— В Батуми.
— Но мы же планировали поехать туда в августе…