— Ребята, я не могу долго говорить. Тут еще много желающих позвонить…

— Дато, ты где?

— Мы в Сванетии.

— Что ты там делаешь?

— Мы за порядком следим. Кто еще, если не мы? Скоро передислоцируемся. На границе с Осетией неспокойно. Нужна наша поддержка.

— То есть ты не скоро вернешься? — Голос Маши упал.

— Постараюсь скорее. Но не знаю, как получится.

— А как же я?.. Без тебя?

— Машенька, а как женщины мужей своих с войны ждали? Все, пока, целую…

И связь прервалась.

Маше было так плохо, что болело даже тело. Душа ладно… Она привыкла. И сердце в постоянном раздрае. Как следствие — тахикардия. Отведи Машу кто-нибудь к врачу, кардиограмма обязательно показала бы сбой ритма. Но все это время барахлили только мотор да стартер, если выражаться языком автомобилистов. На корпус она не могла пожаловаться. А теперь все сыпалось!

— Нога беспокоит, да? — спрашивал сердобольный Зура, видя, с каким мученическим видом Маша укладывается на диван.

Она в ответ кивала. Но на самом деле болела у нее не только травмированная нога…

Все!

Даже нос! Она прикасалась к нему и ощущала неприятное покалывание в кончике.

— Давай я сделаю тебе массаж? — предлагал Зура. И иногда Маша соглашалась. Нога после манипуляций старшего Ристави болеть не переставала, но в общем Маша чувствовала себя лучше. Расслаблялась, что ли?

Дато отсутствовал уже месяц. За это время он не позвонил (если не считать того единственного раза), не отправил телеграммы, письма… чертова голубя, в конце концов!

Маша не знала, что думать.

Он ранен?

Он в плену?

Он погиб?

Ему плевать на то, что она его ждет?

Значит, разлюбил!

Маша очень жалела, что проворонила экзамены в институт. Училась бы сейчас, все было бы легче. Хоть как-то отвлекалась бы. Она же только и делала, что ждала…

Если бы не Зура, она, наверное, с ума бы сошла.

— Если Дато не появится в ближайшие дни, я уеду в Москву, — сказала ему Маша как-то вечером. — Сколько можно ждать?

— Не уезжай, — умоляюще прошептал Зура.

— Не вижу причин, чтобы остаться. Я потеряла Дато, а без него мне тут делать нечего.

— Но у тебя есть я.

— Милый Зура… Как я тебе благодарна, если бы ты знал! — Она нежно сжала его руку.

— Я готов быть рядом до конца дней.

— Ты хороший друг, я знаю. — Маша стала раскладывать по тарелкам ужин — макароны с сыром. Она даже научилась готовить, чтобы не киснуть в бездействии. А квартиру отмыла до блеска!

— Могу стать не просто другом, — выпалил он и опустил глаза.

— О чем ты? — рассеянно спросила Маша. Она не могла вспомнить, куда убрала соль. Макароны оказались пресными.

— Я люблю тебя!

Солонка, найденная на подоконнике, выпала из рук. Пол покрылся белыми крупинками. Маша смотрела на них и негодовала. Она только сегодня помыла пол, и вот опять беспорядок.

А еще соль рассыпается к несчастью! Но об этом Маша подумала в самый последний момент.

— Я шокировал тебя? — услышала она голос Зуры.

— Нет… — Она опустилась на корточки и принялась собирать соль руками. — То есть да. В смысле, я не очень поняла…

— А что непонятного в моем признании?

— Я тоже тебя люблю как друга. Ты это имел в виду или?.. — Она подняла на него глаза.

— Я тебя люблю не как друга, — ответил Зура. Затем, взяв совок и веник, принялся сметать соль.

Маша встала, подошла к раковине и начала мыть руки. Ее иногда посещали мысли о том, что она нравится Зурабу как девушка, но она гнала их. Зура вел себя с ней сдержанно, соблюдая пусть небольшую, но дистанцию. Даже когда он массировал ей ногу, в его прикосновениях не было ничего чувственного. Он просто хотел облегчить ее страдания…

— И давно? — спросила она.

— С того дня, когда мы встретились на ступенях синагоги.

Маша была поражена. Все женщины, пусть и маленькие, чувствуют, когда в них влюблены. Мужчины, особенно юные, всегда себя выдают. Но только не Зура.

— Я скрывал свое чувство долгие годы, — признался он. — Я вообще такой… — Он усмехнулся. — Партизан. Ни одной девочке, которой был увлечен, не показал своей симпатии. Эмоциями лишь с бумагой делился. Она, как известно, все стерпит. Я писал романтические рассказы, сопровождая их рисунками. Сейчас жалею, что все уничтожил. Возможно, когда-нибудь из всего этого могла выйти детская книга. Признаюсь, я часто влюблялся. Поэтому книга получилась бы толстой… — Зура улыбнулся. — Но с твоим появлением в моей жизни все изменилось. Для меня остальные перестали существовать. Отныне все свои тайные рассказы я посвящал тебе. Годами я набирался смелости, чтобы признаться тебе и попросить стать моей девушкой, но когда я «созрел», оказалось, что у тебя уже есть парень. Мой брат.