— Придется подумать.

— А тут? Вы думали?!

Воронков поднялся и расправил плечи, словно собрался драться.

— Перестаньте орать, начальник! Время позднее, и потом нам нечего делить. Криком делу не поможешь. Решайте, что предпринять.

Лозинский зло сплюнул. Дернула его нелегкая дать обещание Инге! Теперь он не послушает никаких оправданий. Понадеялся на Воронкова. И вот — на!.. А сейчас сводка была просто необходима. Прокопенко, трус, до сих пор ничего путного не сделал, и информировать отдел разведки по пункту А не о чем. Разведка на дороге — это было бы прикрытие. Он зло посмотрел на Воронкова.

— Мы не можем отложить передачу. Инге найдет верный способ свернуть шею и вам и мне. Чтобы этого не случилось, пошлите брата самого на дорогу. Оплошал — пусть исправляет положение. Важно достать хоть какие-нибудь данные. Пришлете их мне, я соответственно обработаю. Нужно выкручиваться.

Воронков криво усмехнулся.

— А может, вы целиком сработаете сводку? Брат разбирается в железнодорожных делах, как свинья в апельсинах…

Лозинский рявкнул, злобно поглядев на Лешку.

— Не суйте нос в чужие горшки! Вы исполните, что приказано, или я буду иначе разговаривать с вами!

Воронков понял, что перехватил через край.

— Хорошо, шеф, — примирительно проговорил он, — приказ есть приказ. Ждите сводку. Спокойной ночи.

Лозинский остановил его.

— Каким образом вы прошли по городу?

— У меня есть ночной пропуск. Достал через одного человека. Может быть, нужно и вам?..

— Сапожнику незачем шляться по ночам, — холодно отрезал Лозинский и стал отстегивать протез.

Воронков пожал плечами и вышел.

Кобылко запер дверь, кряхтя полез на холодную печь. Лозинский до утра уже не мог уснуть.

Нельзя сказать, чтобы его очень взволновала неудача с путеобходчиком. Нет. Но она, как говорится, подлила масла в огонь. Тормозилось дело с выполнением пункта А — вот что было самое неприятное. Прокопенко клянется и божится в верности, прилагает, кажется, все усилия, но до сейфа с заветными документами так же далеко, как от земли до солнца. А может быть, этот инженер водит его за нос? Нужно еще раз поговорить с ним как следует. Последний раз! И если на самом деле нет никаких возможностей завладеть секретом этого проклятого снаряда, — нужно приводить в исполнение пункт Б. Немедленно.

И вечером Лозинский отправился к инженеру Прокопенко.

После первой их встречи инженер заметно изменился. Он похудел, и костюм свободно висел на животе, еще совсем недавно таком упитанном и гладком. Мешки под глазами стали больше, а в самих глазах появилась какая-то вороватость, они беспокойно бегали, словно мыши перед котом. Знакомым он объяснял происшедшую с ним перемену перегруженностью в работе, домашними заботами и сердцем, которое начало пошаливать. Насчет сердца, пожалуй, говорилась правда. От постоянной тревоги и страха оно действительно металось, как зверек в клетке, и иной раз казалось — вот-вот лопнет, как мыльный пузырь.

Лозинский начал разговор круто.

— Ну-с, уважаемый господин инженер, долго вы намерены водить меня за нос?

— То есть как… водить?..

— Не прикидывайтесь идиотом! Вы прекрасно знаете, чем я говорю. Время уходит.

— Я не волен остановить его.

— Об этом вас и не просят. Но имейте в виду: время может остановиться для вас.

Лицо Прокопенко посерело. 

— Я прилагаю все усилия…

— Чем докажете?

— Какие же тут доказательства могут быть?..

— Самые определенные. Положите передо мной копии с документов из сейфа…

Прокопенко затравленно оглянулся по сторонам, словно ища поддержки, и опустил голову.

— Какого черта вы молчите? Я не о вашем здоровье пришел справляться!

— Мне никогда не добраться до сейфа, — наконец хрипло выдавил из себя инженер.

— Хорошенькое признание! — прошипел Лозинский, чуть не задохнувшись от ненависти к этому рохле, который любит деньги, любит пожить на широкую ногу и дрожит, как овечий хвост, когда доходит до дела. Но он, Лозинский, все равно не отступится от него! Теперь уже нет!… — Если не можете сами, нужно было попытаться привлечь на нашу сторону тех, кто имеет доступ к сейфу.

От столь дикого предложения Прокопенко остолбенел:

— Директора завода?.. Главного инженера?..

— Директор, инженер — это только звания по должности. За ними же стоят люди, как и все смертные, имеющие свои слабости, желания и стремления, а может быть, и темные пятнышки на совести. В какой-то мере нужно быть психологом. Узнавать человека побольше, найти у него уязвимое место и бить туда.

— С тем и другим я встречаюсь только на работе, а там обстановка, мало располагающая к интимному сближению.