Старик мучительно искал выход из положения и не находил его. Ни разу в жизни ни у кого не занимал он ни гроша и теперь, буквально, не знал, что делать.

И вдруг рыбак так же решительно, как только что требовал возвращения долга, ни с того, ни с сего отказался от него.

— Ладно, — примирительно сказал он. — Вижу, что взять тебе негде. Как-нибудь перебьюсь, сам перезайму. Ну, только и у меня к тебе просьба, Трофим Платоныч. Я тебя выручил, теперь и ты мне уважь.

— Если смогу. — У старика немного отлегло от сердца.

— Сможешь, дело пустяковое.

— Говори.

— Не торопи. Теперь уж я не спешу, а тебе и подавно некуда. Пес с ними, и с деньгами теми, налей-ка еще чашечку… Я, по правде говоря, могу совсем не брать с тебя долг и расписку верну…

— Ну, зачем? Я отдам — раз брал-

— Не в этом суть. Бросим про деньги, ну их!.. Ты давно работаешь на дороге?

— Мальчишкой еще начинал.

— Ого, ничего себе стаж!

— Да. Сначала отцу помогал, присматривался, а потом и самостоятельно пошел.

— Стало быть, все дорожные дела знаешь как свои пять пальцев.

— Иначе и нельзя. Какой же ты тогда работник!

— А можешь ты, к примеру, сказать, сколько поездов проходит за день?

— Могу. Даже время точное и типы поездов. — Старик посмотрел на часы. — Вот скоро должен пройти тридцать восьмой, пассажирский. А через сорок минут следом пойдет грузовой состав.

— Куда?

— Вот этого не знаю.

— А чем гружен, знаешь?

— Да ведь когда посмотришь на него, — и это определить не трудно. Многолетняя привычка, редко когда ошибешься.

— Интересно.

Антон помолчал, допил чай. Старик раскурил трубку, тоже молчал, мучительно думал, где взять денег, чтобы вернуть долг.

— А что, Трофим Платоныч, — Антон вприщур пристально посмотрел на удрученную фигуру путеобходчика, — мог бы ты для меня составить записку, куда и с какими грузами пройдут поезда, ну, хотя бы за три дня?.. Или даже за два…

Старик настороженно поднял голову.

— Отчего не смочь! Только зачем это нужно?

— Да просто для интереса. — Антон деланно рассмеялся. — Из одного любопытства и только. Уважь — и про долг не будем больше говорить. А в случае, если будет у тебя нужда, я опять выручу.

— Н-да… Оно, конечно, интересно… Только тут лучше на станцию обратиться, к диспетчеру. У него все как на ладони.

— Обалдел ты! Да разве диспетчер даст такие сведения!

— А отчего, если для доброго дела.

— Хм! Для доброго!.. А если для худого?..

— Ну, мил человек, для худого-то и я не возьмусь, — тихо, но решительно ответил старик.

— Да чего ты заладил, как попугай: худое, худое! Кто тебе об этом говорил? — Антону впервые в жизни приходилось проводить вербовку. И если до этого ему казалось, что сделать это можно легко, то сейчас, встретив подозрительную настороженность старика и не зная, как ее развеять, он терял терпение и начинал злиться. — Все законно будет.

— Не хитри, дорогуша. Мне ведь не два по третьему, кое в чем я и сам разбираюсь.

«А, цацкаться с ним!» — Мелькнуло в голове у Антона и он пошел напролом.

— Хорошо, я скажу тебе. Скажу потому, что ты все равно у меня в руках и не выкарабкаешься… Сведения о дороге нужны мне для передачи другому человеку. Кто он — не твоё дело. И ты дашь эти сведения!

— Нет, — коротко ответил путеобходчик и в подтверждение сказанного решительно покачал головой. Им почему-то овладело удивительное спокойствие. Отпали все думы и сомнения, теперь ясно стало, кто сидит перед ним, а как вести себя — это он знал твердо. — Я свою жизнь прожил честно, а на старости лет и подавно подлецом не стану.

— Это твое последнее слово?

— Самое последнее!.

— Что ж, пеняй на себя…

— Э, не пугай. Ко мне никакая мразь не прилипнет.

— Уже прилипла. Ты взял у меня деньги. А они — меченые, и на обороте твоей расписки записаны номера. Чуешь, чем это пахнет?.. Для тебя и для дочки…

— Ах ты, глиста сушеная! — не нашел ничего омерзительнее старик, с ненавистью глядя на худую фигуру рыбака. — Так вот зачем ты так настойчиво лез ко мне, подлая твоя душа?! На чужом горе сыграть хочешь, мерзавец?

Антон ехидненько рассмеялся, нагло уставился на старика.

— А ты думал, я за кари глазки угощал тебя ухой из ершей?.. Ха-ха! Сдался бы ты мне, как собаке боковой карман!..

Антон не успел договорить. С неожиданным проворством старик схватил большую эмалированную кружку, из которой пил чай, и запустил ею в гостя. Тот и увернуться не успел — кружка ударила в лоб. Антон взвыл и хотел вскочить, но старик опрокинул на него стол и кинулся сам, костлявыми пальцами схватил за горло.

…За окном, протяжно гудя, промчался пассажирский поезд и пропал в голубом мареве леса. Машинист недоуменно пожал плечами, не увидев на переезде знакомой фигуры путеобходчика. Даже шлагбаумы не были опущены…