Человек удивился и воскликнул: «Что вы такое говорите! Разве слепым нужны ваши очки?»

Баязид объяснил: «Это не мое дело, пусть люди сами разрешают эту трудность. Для меня главное - уговорить их купить очки. Я не знаю, смогут слепцы видеть через них или нет».

«Вы сумасшедший!» - воскликнул незнакомец.

«Вы совершенно правы», - согласился Баязид.

Но об этом будут говорить все мистики. Они продают очки в городе слепых или поют песни в городе глухих, или учат танцевать в городе хромых. Разумеется, с одной стороны, они переживают экстаз, который хотят выразить, но, с другой стороны, они ужасно мучаются, потому что все, что они хотят выразить, всегда так и остается невыраженным.

Если вы сможете понять эти строки Рабиндраната, то гораздо лучше поймете страдания мистиков, муки всех великих поэтов. Такое понимание также поможет вам понять, почему многие мистики предпочитали хранить молчание. Мистики понимали, что им все равно не удастся достичь умов людей, поэтому лишь немногие среди них решались говорить. Они говорили не потому, что полагали, будто могут выразить то, что пережили. Они говорили потому, что в сердцах некоторые слушателей их слова могли запустить некий процесс. Не то чтобы их слова передавали истину, но их неустанные усилия могли пробудить в вас нечто дремлющее. Если это не удастся их словам, то это сделает само их присутствие, безмолвие, глубина глаз или окутывающая их благодать... Мистики надеялись, что среди миллионов людей сможет пробудиться хотя бы один человек.

Поэтому они не разочаровывались, если их никто не слушал. Они не падали духом, если люди покидали их. Мистики не огорчались, даже если их предавали. Все это они ожидали от людей. Чудо заключается в том, что немногие люди отказываются от предательства и следуют за своим мастером с глубокой любовью и доверием.

Умы эти немногих, может быть, не смогут воспринять мистику, но их сердца непременно услышат призыв, вызов.

Храня такую надежду, я беспрестанно говорю уже тридцать лет. Даже если немногие люди обратятся к Богу, я почувствую, что мои усилия потрачены не напрасно. Я не умру с тоской, как Рабиндранат Тагор.

– Достаточно, Вимал?

– Да, Раджниш.

Раджниш, мне комфортно, когда я обращен во внешний мир и совершают некие действия. Когда же во мне воцаряется покой, и «суетливая пчела» во мне не желает никуда лететь, мне становится не по себе. Может быть, во мне умирает «деятель»? Смогу ли я когда-нибудь расслабиться и в действии, и в тишине?

Шантам Лани, ты задал мне очень важный вопрос. Все люди должны понять, что благодаря последним исследованиям человеческого ума психологи делят человечество на две части: экстравертов и интровертов.

Экстраверт деятелен, любознателен, они охотно идет на риск. Ему нравится жить в мире, а в одиночестве он чувствует себя потерянным. Интроверт - прямая ему противоположность, ему спокойно и приятно наедине с самим собой, когда он ничем не занимается, когда его глаза закрыты, когда он безмолвно погружается в свой внутренний мир.

Это деление хорошо лишь до определенной степени, но оно ограничивается рамками ума. У тебя экстравертивный ум, поэтому ты пишешь мне: «Мне комфортно, когда я обращен во внешний мир и совершают некие действия. Когда же во мне воцаряется покой, и “суетливая пчела” во мне не желает никуда лететь, мне становится не по себе».

Медитация это совсем другое измерение ума. Психологи пугаются, когда заговаривают о медитации, поскольку они ничего не смыслят в ней. Им кажется, что созерцатель этот все тот же, интроверт, но это не так. Созерцатель эго тот, кто умеет осознавать свой экстравертивный ум, а также свой интровертивный ум, причем отстраненно, глядя на свой ум свыше, наблюдая за всеми играми ума.

Ты слишком привязан к экстравертивной части своего ума. Любой человек, который привязался лишь к половине своего ума, попадет в неприятное положение, так как другая половина ума отключена, подавлена, ведь человек игнорирует и унижает ее. Эта часть ума отомстит. В мире много интровертов. Они считают себя созерцателями, но это не так. Эти люди просто выбрали себе другую часть ума и стали отождествлять себя с ней. Главный созерцатель пребывает за пределами ума, вне рамок экстраверта и интроверта.

Итак, ты должен отказаться от своей одержимости действием, от своего экстравертивного поведения, потому что это своего рода алкоголизм. Таких людей называют трудоголиками. Если ты начинаешь заниматься чем-то, то полностью погружаешься в деятельность, и тогда ты можешь забыть о себе. Твоих трудностей и тревог больше нет -по крайней мере, в твоем сознании. На самом деле, все это по-прежнему остается в тебе. Поэтому всякий раз, когда ты какое-то время ничего не делаешь (не можешь же ты все сутки напролет чем-либо заниматься, тебе приходится и отдыхать, расслабляться), как раз в эти минуты твой подавленный и отрицательный интровертивный ум пытается господствовать над тобой.