– Их всего трое, так что моих сил должно хватить, – сказал мальчик. – Вы останетесь здесь, а я поеду один. Вряд ли они испугаются одного всадника, да еще мальчишки.

Так и оказалось. Никто мальчика не испугался и за оружие хвататься не стал. Когда они сблизились, ехавший впереди лейтенант корвов поднял руку, приказывая Колину остановиться. Первым делом мальчик справился с амулетом самого дальнего из них и остановил ему сердце. Такая же участь постигла второго, а схватившийся за саблю офицер был взят под контроль.

– Вы меня понимаете? – спросил его Колин.

– Понимаю, – медленно, но правильно ответил по-виренски лейтенант, – но лучше говорите не так быстро.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал мальчик. – Я и мои друзья едем в столицу империи. Мы не участвуем в войне, но из-за нее не можем ездить по дорогам. Проведете нас в Закс, и я вас отпущу. Забудете о нашей встрече и поедете продолжать службу.

– Сейчас на дороге до Закса нет солдат, – ответил он. – Возле города есть шанс нарваться на разъезд, и в самом Заксе ходят патрули, но их мало и они редко цепляются к жителям. Мы не грабим города, потому что они теперь наши. Солдаты этим не очень довольны, но если не было штурма и потерь, право на добычу не действует. Грабят, конечно, но украдкой. У тебя могут отобрать коня: уж больно он хорош.

– А что творится на тракте от Закса до Дежмана? – спросил Колин. – Сможем мы там проехать?

– На Дежман ушли основные силы, и я не знаю, что там сейчас творится.

Теперь ехали под охраной лейтенанта, и до самого Закса никого из корвов не встретили. Вот возле трактира, в котором решили заночевать, нарвались на патруль, но стоило старшему патруля переброситься несколькими фразами с лейтенантом, как к ним потеряли интерес.

– Неужели ты его отпустишь? – спросил Крис.

– А почему мне его не отпустить? – удивился вопросу Колин. – Он свое дело сделал, а я дал слово. Не бойся, ничего он о нас не вспомнит.

– Извините, господа! – сказал им конюх. – Прежде чем я приму ваших коней, сходите к хозяину договориться о ночлеге. Комнаты есть, но вам их могут не дать. В трактире останавливаются офицеры корвов, и наш хозяин отвечает за их безопасность. Теперь все постояльцы из наших должны сдавать ему оружие, если оно у них есть.

К хозяину пошла Луиза. Через несколько минут она вернулась к мальчикам.

– Нам дают одну комнату на троих! – сердито сказала она, снимая с лошади свои сумки. – Никакого понятия о приличиях! Я ему сказала, что из оружия у нас только ваши шпаги.

– Не стоит сердиться, – сказал ей Колин. – Чем одна комната на троих хуже одной поляны? По-моему, она даже лучше из-за того, что в ней нет комаров. И нам гораздо безопасней ночевать вместе.

Они оставили конюху коней и зашли в трактир. Их встретил низенький и полный хозяин, с затравленным выражением лица. Он сам проводил постояльцев к их комнате и дрожащей рукой отпер дверь.

– Проходите быстрее! – поторопил он их. – Если не возражаете, я прикажу вам доставить ужин в комнату. Не стоит вам, госпожа, появляться в трапезной. Вы слишком красивы, а мужчины на войне не склонны придерживаться приличий. Как бы чего не вышло!

– Мы поужинаем в комнате, – согласилась Луиза. – Завтрак тоже можно в нее принести. Не скажете, что творится в городе?

– Скажу, – оглянувшись, ответил он. – Только я тогда зайду к вам. Не стоит вам стоять в коридоре.

Они зашли в большую комнату с тремя кроватями и обычной для трактирной комнаты обстановкой. Все сели на кровати, а трактирщик – на один из стульев.

– Вы к нам откуда приехали? – спросил он. – Спрашиваю потому, что у меня уже три дня нет никаких других постояльцев, кроме офицеров.

– Мы из Альфера, – сказала Луиза. – Я графиня, а эти мальчики – мои братья.

– У нас все началось пять дней назад, – начал рассказывать трактирщик. – В тот день рано утром армия северян захватила Бастиан. Резни не было, но всех жителей ограбили. Ну и, как водится, попользовались женщинами. Уже к обеду к нам примчался гонец. В городе началась подготовка к бегству, но уехать удалось немногим, потому что вечером заняли и нас. У нас, слава богу, повсеместных грабежей не было. Наверное, кого-нибудь втихую обчистили или задрали платье, но таких было немного. Уже на следующее утро армия ушла, а нам объявили, что город уже не в империи и никогда в нее не вернется. Всем приказали сдать золото в обмен на такие вот бумажки. Предупредили, что за невыполнение будут вешать. Сначала это мало кто воспринял всерьез, но вчера троих повесили и объявили, что будут выборочно проверять дома и лавки. Украшений из золота это не коснулось, только монет.

– А серебро? – спросил Крис.

– Берут и серебро, – кивнул трактирщик. – Обмен, как и у нас – десять к одному. Бумажки, которые выдают, тоже разные. А офицеры у меня рассчитываются записками. Говорят, что как только закончится война, мне по ним сразу заплатят. Я пытался объяснить, что у меня эти записки никто в расчет брать не станет, а постояльцев нужно чем-то кормить, но меня никто не хочет слушать... Ума не приложу, что теперь делать. Если перестану их кормить, в лучшем случае лишусь трактира, а могут и повесить. А бумажки, которые я выменял на деньги, скоро закончатся. Если бы не семья, я бы уже сбежал, а куда с ними сбежишь? На всех дорогах разъезды...