Про себя Страйкер молился, чтобы внешность была единственным, что ей досталось от матери.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально… кажется, нормально, – кивнула она с отсутствующим видом. – Я не знала… только сейчас увидела по новостям, десять минут назад, – добавила она, встревоженно посмотрев на него.

У нее наверняка была куча вопросов, на которые ему сейчас не очень хотелось отвечать. Да и вообще не хотелось, если честно. Он посмотрел на нее с отцовской нежностью и промолчал. Кортни сразу поняла, что ему не хочется рассказывать о случившемся, что он чертовски устал, и отвела глаза.

– Тебе нужно поспать, – наконец сказала она.

– Я могу что-нибудь для тебя сделать, солнышко?

Кортни с отсутствующим видом отвернулась к камину.

– Прости меня, пап, – через некоторое время произнесла она.

– Простить? За что?

– Ну как… у нас с тобой были проблемы и все такое… просто теперь так тяжело… так тяжело с тех пор, как…

В голове у Страйкера промелькнуло с десяток вариантов ответа, но все они показались пустыми и натянутыми. Ничего удивительного, меньше всего на свете ему сейчас хотелось говорить об Аманде. Да и Кортни такой разговор на пользу не пойдет, только вот понимает ли она это?

– Солнышко, ты устала. – Взглянув на темные круги под глазами дочери, Страйкер поморщился. – Иди прими горячую ванну и отдохни. Хочешь бокал вина?

– Вина? – грустно рассмеялась она.

– Не хочешь – как хочешь.

– Пап, а ты ее вспоминаешь? Ну, в смысле, по-настоящему?

– Я любил твою маму.

– Но ты ее вспоминаешь? Ты теперь вообще о ней думаешь?

– Каждый день…

– А так и не скажешь… – с легкой обидой в голосе протянула Кортни.

– Кортни, уже почти два года прошло. Я научился с этим жить. И ты тоже научишься… со временем.

– Не хочу я этому учиться! – быстро и сердито ответила она.

Страйкер взглянул в сверкающие от гнева глаза дочери. Такой же взрывной темперамент, как у Аманды: гнев, который сжигает все на своем пути и затухает лишь через несколько дней.

– Я не это имел в виду…

– Ты никогда ничего не имеешь в виду, но почему-то говоришь! Знаешь, с чем я никак не могу смириться? – возмущенно крикнула она. – С тем, что ты так просто ее забыл! Раз – и все! Как будто ее и не существовало!

– Это не так, Кортни, поверь мне!

– А если бы я умерла, ты бы тоже просто взял бы и забыл обо мне?!

– Не говори ерунды!

– А как насчет того, что произошло сегодня? – Она подошла к нему вплотную, покраснев от гнева. – Ты же даже не стал меня искать! Тебе было все равно, что со мной! Да я бы могла запросто оказаться среди тех, кто…

– Перестань! – не выдержал Страйкер, и Кортни испуганно сделала шаг назад. – Перестань нести этот бред, поняла? Я знал, куда ты поехала! Тебя видели в автобусе! Несколько человек в один голос подтвердили, что с тобой все в порядке, но я все равно волновался! Патрульные проезжали мимо дома три раза, я послал за тобой Шейлу в «Метротаун» и позвонил тебе минимум раз двадцать!

Кортни потупилась, стараясь не смотреть ему в глаза, но Страйкер уже не мог остановиться:

– Снова заблокировала входящие, да, Кортни? Думаешь, я не знаю? Заблокировала входящие, чтобы я не ругал тебя за прогул! Черт, да я даже сообщение тебе оставить не мог!

Кортни молчала, прикусив губу. Вспышка гнева разом утихла, как будто спичка догорела и погасла. Девочка смотрела под ноги, закрываясь от отца длинными волосами.

– Пап, я не блокировала входящие… – наконец виновато произнесла она. – У меня просто телефон разрядился…

– Не ври! Я тебе не верю!

– Не веришь?!

– Разрядился, говоришь? А как ты ухитрилась три раза поменять запись на автоответчике?

– Он стоит на случайном воспроизведении.

– Это еще что?

– Ну, у меня записано несколько вариантов, все про концерт Бритни, они просто проигрываются по кругу.

Страйкер тяжело вздохнул, провел рукой по лицу и лишь сейчас осознал, насколько устал от всего этого.

– Господи… – устало произнес он.

– Ну прости, пап… Я понятия не имела, правда… не знала, что… что…

Она закрыла лицо руками, снова зарыдала, и все раздражение и гнев у Страйкера как рукой сняло. Его охватило привычное горе и чувство вины, сердце тревожно колотилось. Он снова обнял Кортни, поцеловал в макушку, и в который раз ему отчаянно захотелось, чтобы все стало как прежде, как несколько лет назад.

Пока Аманда была жива.

Наконец он собрался с духом.

– Иногда мне кажется, что я смирился со смертью твоей мамы быстрее, чем ты, потому что ты так на нее похожа. Рядом с тобой возникает такое чувство, что она тоже здесь. – Он пристально посмотрел в полные боли, широко распахнутые глаза дочери. – Кортни, ты же знаешь, что я тебя никогда не оставлю. Ни на секундочку!