– Фелиция, думай головой! – раздраженно воскликнул Страйкер. – А как насчет звонков в девять-один-один перед началом стрельбы?

– Каких звонков?

– За двадцать минут до первого выстрела откуда-то из торгового центра «Оукридж» звонят неизвестные и сообщают о вооруженных ограблениях. Мы посылаем туда пять машин, и когда в школе начинается стрельба, они оказываются слишком далеко! А никаких ограблений и в помине нет! Что, еще одно совпадение?

– Звучит как разработанный план, – подумав, согласилась Фелиция. – Но такое случается, например, в Трущобах сплошь и рядом! Там же наркоманы одни, все мозги уже прокурены, и что? Им тоже удаются такие штуки! Джейкоб, ты прекрасно знаешь, что не нужно быть криминальным гением, чтобы отвлечь внимание полиции!

– Знаю, Фелиция, знаю, но я говорю не о каком-то отдельно взятом преступнике, я говорю о группе! Сопоставив все факты, могу сказать, что эта стрельба выглядит не просто как удачно спланированное нападение, а как работа группы киллеров!

– Группы киллеров? В смысле, профессиональных?!

– Да! Или как минимум людей с опытом военной службы, кого-нибудь вроде солдат, вернувшихся из Афганистана. В общем, это наемники, которые неплохо знают свое дело.

– С какой стати наемникам расстреливать детей в школе Святого Патрика? – недоверчиво взглянула на него Фелиция.

– А вот это уже совсем другая история! – Страйкер поставил кружку на стол. – Что бы там ни втирал зрителям Ларош, причин нападения мы пока не знаем. Все, что у нас есть, – досужие домыслы. Подумай хорошенько: чего такого могли натворить эти ребята, чтобы с ними разобрались настолько жестоким способом?

– Или что они могли видеть? – задумалась Фелиция.

– В любом случае, думаю, тут что-то посерьезнее выборов в совет школы… Куда серьезнее…

Фелиция допила виски, посмотрела в темень за окном и вздохнула.

– Ты что? – спросил Страйкер.

– Не знаю… Иногда ты сегодня начинал мной командовать, и я тебя за это просто ненавидела… А с другой стороны, восхищалась. Хотела бы я быть такой же уверенной в себе, Джейкоб…

– А ты вполне уверенная, – пристально посмотрев ей в глаза, возразил Страйкер. – Фелиш, в этом мире есть два типа людей: они и мы. Если их становится слишком много, мир катится ко всем чертям.

– Именно такое ощущение у меня иногда и складывается…

– Чушь! Мы люди другого рода.

– Другого рода, в смысле?

– Мы умеем выживать. И сегодня ты доказывала это каждую минуту: каждым выстрелом, каждым своим действием во время поисков Красной Маски. Ты молодец, Фелиш! Отлично справилась! Мы оба сегодня прекрасно поработали!

– Приятно слышать от тебя комплимент! – с облегчением улыбнулась Фелиция и наклонилась к нему, облокотившись на подлокотник дивана. – Видимо, иногда просто надо отпускать некоторые вещи, вот и все…

Отпускать некоторые вещи…

Слова попали в цель, Страйкер согласно кивнул и посмотрел Фелиции в глаза. В сердце бушевала такая буря эмоций, для которых он никак не мог подобрать слов: сплошная мешанина.

– По-настоящему узнаешь человека только в те моменты, когда на кону твоя жизнь, – наконец произнес он. – Сегодня ты меня не подвела. Прикрыла, когда это было нужно. И я этого не забуду.

– Джейкоб, почему так все вышло? – Она прикоснулась к его щеке своей нежной теплой ладонью. – Почему у нас ничего не получилось?

– Ты жутко выглядишь по утрам, – тяжело вздохнув, попытался отшутиться он.

– Я серьезно!

– Слишком… слишком мало времени прошло. – Он отстранился. – После смерти Аманды.

– Слишком мало для тебя? Или для Кортни?

– Какая разница! – отвернулся Страйкер.

– Большая. Знаешь, Джейкоб, все было бы куда проще, если бы Кортни знала правду, – произнесла Фелиция, но Страйкер промолчал. – Значит, ты ей так и не рассказал?

– Нет, – едва слышно проговорил он, глядя на огонь в камине.

– Аманда – ее мать. Как бы тяжело это ни было, она имеет право знать правду.

– Я расскажу ей.

– Когда?

– Когда ей исполнится… ну, скажем, лет шестьдесят.

– Это не смешно, Джейкоб. Она умерла… постой… уже почти два года назад, а ты…

– Фелиция, перестань. Пожалуйста. Я тебя очень прошу, просто отпусти это.

– Я бы с удовольствием. Но что тогда будет с нами?

От ее вопроса Страйкеру стало как-то не по себе: навалилась пустота, одиночество и отчаянная потребность в близком человеке. Он взглянул на Фелицию, на ее ласковые глаза, слегка влажные приоткрытые губы и почувствовал желание – такое сильное, какого не испытывал никогда. Нежно обняв, он прижал ее к груди.