– Сам катись к Вадду, - отозвался Насим, протягивая к нему руки.
– Мы в прошлый раз так и не решили, кто из нас могущественней. Нет, хумай вне конкуренции, но мы же с тобой люди, брат, а это намного величественней. Все эти джины, боги, духи - лишь пытаются быть похожими на нас, людей. У них неплохо получается, но нет страсти.

Колдун ослабился, шагая к нему.

– А ты всё такой же философ, братец. Похоже, даже рабству не под силу избавить тебя от этой вредной привычки. Ну что ж, горбатому к Вадду дорога, - и ударил волной чёрной тени, разрезавшей комнату напополам, а вместе с ней и башню.

***

– Султан Яммы, - протянул стоящий на выломанных дворцовых воротах мальчик.
– Мир тебе. Или война?
– усмехнулся он, поглядывая на окружившую султана гвардию.

Развалины дворца вокруг чумазого десятилетнего мальчишки смотрелись достаточно эффектно, чтобы великий султан Яммы не пропустил приветствие какого-то ибни мимо ушей.

– И кто же ты такой?
– надменно протянул Халиб.

– Похоже, - мальчик наклонился, поднимая за волосы обезображенную голову колдуна, - теперь я султан Гарибы. Будем знакомы, о мой венценосный брат, - и рассмеялся долгим, безумным смехом.

Халиб терпеливо дождался, когда он успокоится.

– Будем. Для начала могу я спросить твоё имя?

Мальчик пожал плечами, опустив голову.

– Моё настоящее имя мертво. Можешь звать меня Насим, это имя мне нравится. На нём лежит этакий оттенок неволи, оттенок бунтарства…

– Чего ты хочешь, Насим?
– как и проигравший колдун, Халиб философии был чужд.

– Склонись передо мной, - улыбнулся мальчик.
– Для начала.

Халиб тихо рассмеялся.

– С какой стати? У меня есть джины, а ты всего лишь колдун.

– Джины? Ну что ж, позови. А впрочем, - махнул рукой Насим.
– Если уж мы меряемся силой, то у меня есть хумай, - и подмигнул побледневшему султану.
– От брата в наследство досталась. Амани!

Темноволосая красавица шагнула к нему из тени упавшей колонны, опустилась на колени.

– Повелитель.

– Я хочу, - медленно, улыбаясь, протянул мальчик, - чтобы ты…

И, захрипев, повалился навзничь.

***

Амин придерживал вздрагивающее тело мальчика, положив голову себе на колени. Обагрившаяся кровью джамбия, более ненужная, лежала в стороне. Из глубокой раны в груди Насима ручейками бежала кровь, собираясь в лужицы на мраморе двора.

– Я хочу… жить, - шепнул Насим, и из обращённых в небо глаз по щекам заструились слёзы.
– Амани! Я очень хочу…

И поперхнулся кровью, не договорив.

Амин молча положил затихшее тело на мраморные плиты. Поднял глаза на брата и пошёл, пошатываясь к нему. Отшвырнул попавшуюся по дороге джамбию. Сверкнув в утренних лучах, та исчезла где-то в перевёрнутой чаше фонтана.

Халиб молча смотрел на юношу, но рука султана словно сама собой легла на рукоять меча.

– Ты хотел знать, как приручить джинов?
– подняв взгляд на брата, произнёс Амин.
– Смотри, - и повернулся к стоящей на коленях красавице.
– Амани!

Девушка подняла голову и отозвалась равнодушным, скрипучим голосом:

– Повелитель.

– Слушай моё желание, хумай, - выдохнул Амин, глядя красавице в глаза.

– Слушаю и повинуюсь, повелитель.

– Я хочу, - Амин вдохнул поглубже. Осмотрел руины вокруг, скалящихся гулей, джинов, собравшихся на крыше и колоннах чуть подальше.
– Я хочу, чтобы ты была свободна.

В наступившей мёртвой тишине, казалось, было слышно, как хохочет красавица Аллат на небосклоне.

Чёрные, завораживающие глаза, не отрывающиеся от Амина, изумлённо распахнулись.

– Это всё, чего хочет повелитель?
– ровным голосом уточнила хумай.

Амин посмотрел на неё в ответ. И медленно кивнул.

– Да.

Отвернувшись, девушка медленно поднялась. Выпрямилась. Расправила руки…

…Лазурная птица-желание, тяжело взмахнув крыльями, взлетела, и синее яркое небо обняло её в ответ, принимая свободную хумай…

Когда сверкающая искорка исчезла в прозрачной синеве, Амин опустил голову и обернулся к султану Яммы.

Мгновение братья смотрели друг на друга, потом Халиб громко захохотал.

А Амин, отвернувшись, опустив плечи и шатаясь, побрёл прочь. Прочь от смеющегося брата. Прочь от провожающих его взглядами джинов. Прочь от смотрящего мёртвыми глазами в небо Насима.

Красавица Аллат презрительно глядела с небес на смертного, освободившего свою удачу.

На смертного, упустившего свою удачу.

Утро

Солнце давно село, и глубокие чёрно-синие тени накрыли лес, собираясь вокруг маленького костерка у пещеры. Тихонько уютно потрескивал огонь, золотистые языки танцевали - как юная наложница Зульфия. Или непокорная, но желанная Амани. Отсветы пламени кружились вместе с тенями на стенах пещеры, взлетая ввысь, к потолку. Подобно свободной удачи-хумай.