Люк появился после полуночи, и, так как было тепло, братья вышли на улицу, чтобы поболтать под звездами.

– Сегодня днем я поднимался на башню, – сообщил ему Люк. – Она открыта всего два дня, и лифты все еще не работают, но мне хотелось посмотреть, что ты построил. – Он улыбнулся. – Большинство посетителей доходят только до первой платформы, но я добрался до второй. Выше публику пока не пускают. Угадай, кого я там встретил?

– Не знаю.

– Самого создателя башни. Месье Эйфеля. Он шел в свой кабинет наверху. Как я понял, он в хорошей форме. Он сказал мне, что каждый день поднимается на вершину.

– Ты говорил с ним?

Тома испугался, что из-за того трагического случая Эйфель мог нелестно отозваться о нем.

– Конечно. Он сам узнал меня. И пригласил подняться вместе с ним, если мне хочется. Конечно же, мне очень хотелось.

– Понятно.

– И я видел табличку, где перечислены имена всех рабочих.

– Ох! – вздохнул Тома. – Я тебе не рассказывал. Дело в том…

– Там было и твое имя.

Тома умолк на полуслове. Его имя? Неужели на башне работал еще один человек по фамилии Гаскон?

– Мое имя? Ты уверен?

– Мне показал его сам месье Эйфель. «Вот фамилия вашего брата, – сказал он. – И не забудьте рассказать семье, что видели ее здесь».

– Ого, – только и смог выговорить Тома.

– В общем, мы поднялись наверх и он пошел в свой кабинет, а я погулял по обзорной площадке. Как там красиво! Должно быть, такие же виды открываются, когда летишь на воздушном шаре.

– И что потом?

– Потом я спустился, конечно, что же еще?

– А, ну да.

– Он очень любезный, этот месье Эйфель.

– Да, – от всего сердца согласился Тома, – очень.

Эдит пребывала в неуверенности. Тетя Аделина сомнений не имела.

– Пора положить этому конец. Ты совершила ошибку, но теперь все разрешилось. Ты больше не беременна и свободна. Он неплохой мальчик, но у него, похоже, дар попадать в неприятности, а за душой ни единого су.

Мать Эдит тоже хотела поучаствовать в решении судьбы дочери.

– Помнишь того мясника в начале улицы Помп? Ну так вот, мне кажется, его сын положил на тебя глаз. И помощник воспитателя в лицее, тот, что с бородкой, я видела, как он смотрел на тебя, когда ты выходила из здания. Ты бы подала ему знак, что он тебе нравится, а?

– Учитель никогда не женится на мне.

– Кто знает? Я могу поговорить с ним.

– Вряд ли это поможет.

Эдит была твердо намерена принять решение самостоятельно, но отрицать правоту тети не могла. Может, никого лучше Тома ей не найти, но брак с ним не станет тихой, безопасной гаванью.

И потом, его семья! Эдит допускала, что родители Тома приличнее, чем большинство обитателей Маки, но все равно никаких родственных чувств к ним не питала. А став женой Тома, она будет вынуждена зарабатывать им на пропитание.

Что же касается его младшего брата… Было в Люке нечто такое, что Эдит не нравилось. Она и сама не могла бы точно сказать, в чем дело, но она ему не доверяла.

Что же оставалось? Только тот факт, что в объятиях Тома ей уютно и тепло. То, что он внимателен к ней и ей приятно находиться в его обществе. То, что он любит ее. Ей нравится, что он именно такой, какой есть, нравится его запах. Нет сомнений, что он хороший человек. Складывая все эти мелочи одну к другой, Эдит приходила к выводу, что, должно быть, по-своему она тоже любит его. Порой она хотела его, а порой могла почти забыть о его существовании.

Она никак не могла определиться, что делать, и очень переживала из-за этого, так как не хотела вести себя нечестно по отношению к Тома. Возможно, именно поэтому Эдит в последнее время почти неосознанно избегала его.

В апреле они встречались всего несколько раз, и только вечерами, когда она заканчивала работу. Не было ни одного свидания в выходной день. Ну да, ей нужно было помогать тете Аделине, однако Эдит прекрасно знала, что нашла бы для Тома время, если бы действительно захотела.

Он все приглашал ее на Всемирную выставку, но у нее был удобный предлог для отказа: на выставке она хотела бы подняться на башню. Башню открыли для посещения всего три дня назад, но лифты пока так и не наладили, и говорили, что это неудобство продлится еще не менее трех недель. А к тому времени…

Эдит казалось, что если бы не билеты на представление «Дикий Запад», которое она очень хотела посмотреть, то к началу мая она бы наверняка порвала с Тома.

Тома зашел за ней в полдень. Через пару минут они уже шагали вместе по авеню Гранд-Арме на запад, в сторону Нейи. Тома надел свой новый костюм, которым очень гордился. На Эдит было летнее платье с шелковой шалью, подаренной тетей Аделиной. Тома предложил Эдит руку, и она взяла его под локоть. Ей нравилось идти с ним так.