С воспоминаниями о прошлой жизни тоже поработали. Теперь Сустав был уверен, что отец от него избавился, им всем пользовались и помыкали, заставляли его выполнять все черную работу, сидеть с сопливым кусочком мяса, который тоже от него требовал исполнения своих приказов. Что он прогнил бы простым наемником в какой-нибудь канаве, что он стал бы неудачником, не умеющим пользоваться своим собственным даром. Сустав отчаянно возненавидел свое прошлое, уверяя себя, что для него лучшей жизни не сыщешь. Через некоторое время он привык к такой позиции.

Только все это сформировалось не сразу, процесс "учебы" проходил тяжело, он долго еще цеплялся за свою прошлую жизнь. Крестец не хотел терять столь ценного человечка и пошел на обман. После этого Рио перестал доверять всем, кроме своего идеала - Крестца.

***

Сустава посадили контролировать улицу. Пару часов ничего интересного не происходило, и Сустав даже заскучал. Подпер рукой щеку с уже заметным юношеским пушком и скучающе переводил взгляд с одного прохожего на другого. На самом деле, в этот раз он лучше бы отлежался, чем работал. Перед глазами плыло, в голове непонятные шумы, сосредоточиться трудно. Что с ним происходит, Сустав не понимал. Вроде, здоровый парень, а тут вдруг разобрало...

Сустав устало прислонился к шершавой стене. Но сквозь прикрытые веки все равно наблюдал за улицей. Если кто заметит, что он спит, мало ему не покажется.

Но тут в больную голову прорвался чей-то женский голосок. Даже девичий, до боли знакомый. Звякнула монетка. А потом мужской бас... Отец?! Рио широко открыл глаза. Он вернулся за ним? Вернулся? Пожалуйста, забери меня, отец!

Да, Крестец хорошо поработал с Рио. Но стоило ему встретить отца, такого родного и близкого, как вся дурь тут же рассосалась. В сознании борьба прекратилась быстро. Мальчик отодвинул на задний план мордоворота и жаждал чуда.

Он вскочил, чуть пошатнувшись, и рванул за отцом. Схватил его за рукав и прижался к родной спине. По щекам текли слезы. Слезы счастья. Его нашли, его спасут, его заберут!

– Парень, отцепись от меня. Я тебя не знаю, - отец, такой родной, совсем не изменившийся, будто материализовавшийся из воспоминаний смотрел на него зло. Рио готов был поклясться, что его узнали. Только он никому не нужен, никому.

– Пап, кошель проверь, а то этот оборванец и не на такое способен, - с презрением произнесла Кайя. Она подросла, похорошела. И на лицо проявилась стерва. Смотрела на него, как на раздавленного таракана.

Рио задрожал.

– Нет, отец, нет, пожалуйста, не оставляй меня, прошу!
– парень вцепился в мужчину еще крепче. И вдруг заорал. Его взяли на болевой захват. Он всхлипнул и упал на колени. Глаза и душу жгло невыносимо. Как никогда хотелось умереть. Рио готов был вытерпеть любые побои, любые издевательства, но не это. Рио ломался. Осколки милого мальчика хрустели под подбитыми железом сапогами сына тени. Еще один обманом перетянут совсем не на ту сторону...

Крестец подмешал своей игрушке одно очень дорогое зелье. Жертва проицирует желаемое на окружающих. А кто-то стоит рядом и отвечает за людей. Затуманенный мозг сам себе проигрывает голоса, интонации, мимику...

Рио две недели валялся с температурой. На последствия совсем не простого зелья накладывались личные переживания. И не известно, что именно не давало ему выкарабкаться.

Зато результат был потом на лицо, как говорится. Сустав теперь говорил мало, никогда не улыбался и тенью ходил за Кресцом. Тот, видя такую преданность, решился на риск и отправил его учиться, тем самым укрепляя эту болезненную зависимость. И оставил его там, на поиск новых кадров. Такая политика была оч-чень успешной.

Когда же Сустав заметил Кайю в рядах студентов, он был очень ошарашен.

– Спасибо ректор. Да, это действительно я. Нам с вами предстоит узнать много нового, и я бы не хотел тратить время на официоз и расшаркивания. Пройдемте со мной, пожалуйста, - на большее его не хватило. Очень хотелось завыть. Оказалось, обман Кресца затронул Рио гораздо глубже, чем думал последний.

– Крестец, у тебя еще есть счеты к семейке Ньямо?
– вот что-что, а дураком Рио назвать было нельзя. Он не говорил Кресцу, на кого работал его отец. А еще он прекрасно знал о беспричинной ярости, охватывающей Голову при одном только упоминании о наглой шлюхе, захватившей власть в столице. И пусть она получила по заслугам, ее дочь пропала. И Крестец был одним из тех, кто все еще охотились за патлами смески. Вместе со скальпом. Поэтому сказать, что предложение его заинтересовало, это несколько приуменьшить.

– Выкладывай.

– Я видел смеску. Буду ее учить. Девица сильно похорошела.

Крестец оскалился. О таком подарочке он и не мечтал.

– Делай что хочешь, только замани ее прогуляться в наш милый городок. Сделаешь, будешь у нее первым.

Сустав зеркально повторил улыбку Головы. Только дела пошли как-то совсем не так, как он ожидал.

– Здравствуйте, господа студенты. Меня зовут профессором Бьонхо, и до конца года мы с вами будет проводить по шесть часов вместе, поэтому считаю это поводом для налаживания хороших отношений...