— Ну, сначала мне обещали, что там я выйду замуж. Фактически, меня продали за определенную сумму, но тогда я этого не понимала. Просто видела, как рада мать, и радовалась вместе с ней. Зря, как выяснилось. Вилфрид был богатым, но при этом немного… странным. "Тысяча разнообразных приключений повесы Филлиса" по сравнению с ним просто детская сказка.

Она поморщилась, видимо, вспоминая что-то. Учитывая, что в молодости Аллегри тоже, бывало, почитывал эту книжку, он мог себе вообразить, какого рода "странности" она имела в виду, Виорика, впрочем, не горела желанием касаться этой части своей жизни.

— В общем, мы поженились в моей родной деревушке и через пару месяцев засобирались к нему в Ротен-Эрц. Боги, как я была рада и одновременно боялась этого! — она поежилась. — Словно настоящая — взрослая — жизнь могла начаться только после того, как я увижу этот город.

Она на секунду призадумалась, затем пожала плечами и полезла в свою сумку.

— Проголодалась я, — сказала Виорика, доставая кусок вяленого мяса. — Так вот. До Ротен-Эрца мы так и не доехали — попали в лапы бандитам. Мужа убили, а я… Наверное, даже сейчас это прозвучит неправдоподобно… особенно сейчас. Я рассмешила их собственноручным исполнением сценки из "Вурфаренских матрон".

— Я так понимаю, это трагедия? — не мог удержаться от подколки художник.

— Ну вот, я же говорила. А разбойники, между прочим, были так благодарны за представление, что не прикоснулись ко мне и пальцем, а потом довезли до ближайшей деревни. Конечно деревни, в том районе и городов-то никогда не было, — пробормотала она про себя. — Как бы то ни было, с тех пор ничто не может меня переубедить, что я плохая актриса. Хотя, надо признать, разъяренная толпа с тухлыми помидорами чуть было не поколебала мою веру, — она слабо улыбнулась.

— Ты решила, что будешь играть в театре после этого? — спросил Аллегри.

Она неопределенно пожала плечами.

— Нет, наверное, нет. В тот момент я думала только о том, чтобы выжить, больше никаких желаний и мыслей не было. На самом деле все случилось чуть позже. В Драйзин, туда, куда меня привезли бандиты, приехал ротен-эртский цирк. Я тогда еще не знала, что он знаменит не только в Айзернен-Золене, но и в других странах. Ты не представляешь, Аллегри, сколько жизни было в том, что я видела! — художнику на мгновение показалось, что в зрачках у нее мелькнули разноцветные огоньки сцены. — Я словно с ума сошла. Дождалась, пока артисты закончат, вломилась к ним за кулисы, и заявила, что они должны взять меня с собой.

Это походило на правду: Аллегри вспомнил, с каким маниакальным упорством она пыталась его прикончить, когда он чуть не задавил ее во Флахе.

— Что было потом? — спросил он, хотя заранее предполагал ответ.

— Что-что. Посмеялись и выставили на улицу. Дескать, девочка, ты для своих лет нагловата и к тому же необразованна. Вот повзрослей, поучись, тогда и подумаем, — она опустила голову. Будь Виорика птицей, Аллегри сказал бы, что она нахохлилась. — В чем-то, они, конечно, были правы. Все эти годы я готовилась, и готовилась, и готовилась… Но люди почему-то стали хуже принимать мои выступления. Не знаю, в чем тут дело. Может, я излишне стараюсь? — сказала Виорика про себя, даже особенно и не ожидая ответа.

Она подняла с пола камешек, и, подбросив его вверх несколько раз, зажала его в кулак.

— Все равно, я, так или иначе, попаду во Фламменшайн. Тот цирк, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд художника. — Когда доберусь до Ротен-Эрца. А после того, что с нами случилось, у меня просто нет права на поражение, — Виорика широко улыбнулась.

Снаружи раздался чуть приглушенный ветром грохот: где-то в горах сошла снежная лавина.

— Кстати, я так до сих пор не могу понять, почему Ксашик умер, а ты нет, — сказал Аллегри задумчиво.

Виорика тоже выглядела озадаченной.

— У меня была теория, почему, но, вероятно, она не работает, — она похлопала себя по шее, словно пытаясь найти что-то, и затем вытащила кулон на тонкой цепочке. Аллегри он показался смутно знакомым. — Я стащила это у Ксашика на одном из привалов. У тебя же нет второго такого?

— Можно посмотреть?

Виорика некоторое время колебалась, затем отдала ему подвеску.

Аллегри уже видел ее один раз, еще на границе Чатала и Айзернен-Золена. Уже тогда у него сложилось впечатление, что это не простая штучка и что Ксашик имеет свои причины ее скрывать. Немного погодя он понял, что именно смущало его в кулоне: письмена на деревянной пластине, заключенной в серебряную оправу. Было в них что-то сходное с той табличкой, которую он видел в храме Музыки в своем сне.

Художник невольно подумал о флейте. Его предположение подтверждалось. Инструмент, не способный издать ни звука, все-таки спас его от безжалостного света Тотен-Лихта. Предположение, конечно, слишком необоснованное, чтобы принять его за правду. Но других у него не было.

Он вернул кулон Виорике.

— Похоже, что-то или кто-то хранит меня от опасностей, — заметил Аллегри вполголоса.

У входа в пещеру между тем намело небольшой холмик; воздух словно сгустился и потемнел. Хорошо было здесь, тепло и тихо. Хотелось спать. Художник прилег рядом с костром.