От шока Мейза словно приросла к месту. Затем она вернулась к своей машине и вытащила врачебный саквояж. Она устремилась к Рафику, но ее задержал телохранитель.

– Отпусти ее! – скомандовал Рафик.

– Он сломал мне нос, Мейза? – жалобно прогнусавил Шамиль, размазывая кровь по лицу.

Она быстрым взглядом оглядела рану:

– Да, нос, кажется, сломан. О тебе позаботятся в «скорой помощи».

– А ты?..

– А я нет! – отрезала Мейза.

– Сучка! – взвыл Шамиль.

– Может быть, но по крайней мере я дерусь честно.

– Отвезите его в офис! – велел Рафик охранникам. По какой-то причине на лице Шамиля проскользнул ужас.

– Я сам поведу!

– А потом еще предстоит решать, что последует за нападение на короля, – пробормотала Мейза.

– Ты бы хотя бы позвонила в госпиталь и предупредила о моем ранении, – продолжал стонать Шамиль.

– Я так и сделаю. – Это единственное, что она сделает для своего братца.

Когда один из охранников стал тянуть Шамиля к машине, тот обернулся и бросил на Рафика свирепый взгляд:

– Не забудьте, что мы обсуждали, ваше величество. Рафик подавил какое-то ругательство, повернулся и снова зашагал к коттеджу. Мейза последовала за ним.

Закрыв за собой дверь, Мейза некоторое время наблюдала за тем, как Рафик меряет шагами пол. Он выглядел так, словно присматривался, кому еще может врезать.

– Послушай, Рафик, – начала она. – Я знаю, ты, скорее всего, сердишься на меня…

– Я не сержусь на тебя, – ответил Рафик, не глядя на нее. – Я зол на себя самого. Не совладал с собой. Я оказался таким дураком, так подвел нескольких людей!

– Кого ты подвел? – спросила Мейза, хотя сама уже знала ответ.

Он наконец встретился с ней взглядом:

– Свою жену, а сейчас тебя.

Мейза поставила саквояж на кофейный столик – возле губы Рафика была ранка, нужно было ее обработать, если, конечно, он позволит это сделать.

– Вы с Римой сами подвели друг друга, Рафик. Вам нельзя было жениться. Но ты женился на ней, а она полюбила другого, и все закончилось трагически. Не важно, что случилось в ту ночь, Риму уже не вернуть и ничего не изменить.

Рафик остановился на середине комнаты:

– Как долго ты знала, что у Шамиля был роман с моей женой?

Мейза не была удивлена вопросу:

– У меня были лишь подозрения, но не было уверенности.

– И все же ты предпочла мне не говорить!

– Шамиль угрожал уничтожить мою практику. Тогда для меня это много значило. – До того, как Рафик стал значить больше… – Мы с тобой почти не общались. Я не знала, сможем ли мы возобновить нашу прежнюю дружбу.

– Но даже когда мы стали близки, ты не сказала всего, о чем знала. Ты должна была сказать хотя бы что-нибудь, Мейза!

– Значит, ты на меня сердишься…

– Скорее разочарован. Ты не была со мной откровенна.

– Я хотела сказать тебе сегодня вечером, если это послужит тебе каким-нибудь утешением… – А сейчас ей нужно нанести еще один предательский удар. – Есть и еще кое-что, что тебе нужно знать.

– Теперь меня уже мало чем удивишь, – усталым голосом пробормотал Рафик.

– Но может, тебе лучше сесть? На всякий случай… Рафик остался на ногах:

– Я постою. Ну, как хочет…

– Это касается ребенка, которого носила Рима. Его отцом был Шамиль. – Она сделала паузу, чтобы до Рафика лучше дошел смысл сказанного. – Я узнала об этом только сегодня утром, после того как ты сказал о сроке ее беременности.

– Но как ты узнала?

Мейза решила сесть и выбрала ротанговое кресло в углу.

– Рима приходила ко мне подтвердить беременность, хотя я и не знаю, почему именно ко мне. Я думаю, она не хотела обращаться к придворцовым докторам, так как это могло навести на подозрение. Ты тогда много путешествовал… Рафик вздохнул:

– Как мало утешения… Ну и пусть ребенок был не моим. Невинную жизнь все равно отняли, и не важно, кто настоящий отец ребенка. Мне грустно от этого…

Он снова продемонстрировал глубину своей натуры, честную и правдивую. На свете нашлось бы немало мужчин, которые были бы рады избавлению от чужого ребенка.

– Шамиль говорил тебе про ребенка?

– Нет, но мне все еще тяжело поверить… Неужели Рима забеременела от него?

А вот у Мейзы причин не верить в это не было.

– Не хочу плохо говорить об умерших, но Риму всегда интересовали внешние атрибуты. Я уверена, она не стала бы разводиться с тобой ради Шамиля. И ни за что не поставила бы себя в центр скандала. Я сказала бы, что все произошло из-за недостатка внимания.

– Внимания, которого ей недоставало? Моего внимания?

Внимания, которого ей всегда недоставало…