Шрифт:
Чего же, собственно, хотели добиться от верховной власти марковы, дубровины, тихановичи, тихменевы и пр.? Все, что они предлагали, носило в основном репрессивный характер. Прежде всего они требовали санкций в отношении Думы, жесткого правительственного контроля над деятельностью Земского и Городского союзов, обуздания печати. Именно в деятельности этих трех институтов они усматривали главную угрозу самодержавию, поскольку считали, что она в конечном итоге ведет к революции. Незадолго до революции, когда политическая ситуация достигла предельного напряжения, некоторые правые кружки требовали осуществления такой системы мер, которые на деле означали бы переход к прямым военным действиям против народа.
Главной передаточной инстанцией и инспиратором соответствующих записок был Протопопов, но они доставлялись и по другим каналам.
Типичны две записки, датируемые январем 1917 г. Одна была ·доставлена царю Щегловитовым, вторая — Протопоповым.
В сопроводительном письме царю от 14 января Щегловитов сообщал, что передал ему записку член Думы священник Митроц- ; кий, националист. «По его словам, будет подана правительству от русских кругов Киевской губернии с множеством подписей (чего, однако, не произошло.— А. А.). В записке этой изложены весьма трезвые мысли о мерах, необходимых для противодействия надвинувшемуся политическому психозу, который угрожает исконным началам нашей государственности». Записка служит еще одним доказательством того, что «истинные сыны нашей родины мыслят вовсе не так, как о том от имени всей страны решаются докладывать вашему величеству многие лица».
Царю записка понравилась так же, как и Щегловитову. Нико- ! лай II наложил на ней резолюцию: «Записка, достойная внимания» — и 17 января передал Голицыну для конкретного обсуждения в правительстве. Во всеподданнейшем докладе 20 января Голицын доложил царю: «Записка, несомненно, заслуживает внимательного соображения» и в связи с этим будет подробно обсуждена на одном из ближайших заседаний Совета министров. Однако никаких реальных шагов по осуществлению пожеланий, изложенных в записке, правительством предпринято не было.
Содержание записки сводилось к следующему. Прежде всего, утвержалось в ней, «православно-русские круги» Киева и Киевской губернии «категорически утверждают, что подавляющее большинство трудового населения... несмотря на усиленную пропаганду революционных идей местной левой (т. е. либеральной.— А. А.) печатью, по-прежнему остается глубоко консервативным» и верным самодержавию. Левая пресса стимулирует общественное мнение и создает в крупных центрах «чрезвычайно удушливую атмосферу». Дума «объявляет бойкот министрам, открыто подстрекает страну к активному неповиновению существующей власти». «Русские православные люди» от всего этого «устали» и требуют принятия соответствующих мер. Далее следовал перечень этих мер.
Думу «поставить на указанную ей основными законами место». Городские головы, допустившие крамольные речи, привлечь к уголовной ответственности по законам военного времени. В корне изменить отношение правительства к общеземским и общегородским организациям, взять их под жесткий правительственный контроль, изъять из их рук продовольственное дело. Следующий пункт беспокойства — пресса. Газеты «дискредитируют правящие круги и консервативные (читай: черносотенные.— А. А.) элементы», «стимулируют мнение страны», чтобы «революционизировать огромные массы трудящегося народа». Поэтому необходимо, во-первых, издать закон, запрещающий вызывать недоверие к правительству и осуждать «иерархов русской церкви», а во-вторых, помочь правой печати. Надо дать средства на издание дешевых правых газет в крупных городских центрах: Киеве, Одессе, Харькове, Ростове-на-Дону, Москве, Нижнем Новгороде и Самаре. И наконец, необходимо начать подготовку к выборам в V Думу, разработав предварительно детальный план, с тем чтобы «по каждой губернии выяснить и точно определить, при каком наличном составе административных лиц и при каких условиях самой техники выборов можно гарантировать благополучный исход выборного дела в известный момент»154.
Вторая записка вышла из недр кружка Римского-Корсакова и была им лично подписана. 15 января он послал ее Протопопову для передачи царю. «Посылаю Вам,— говорилось в письме,— сводку общих положений и пожеланий, выработанных на происходивших у меня собеседованиях; они изложены в самой общей форме, так как подробная их разработка представлялась нам делом соответствующих ведомств».
«Пожелания» делились на две части: общепрограммную и по отдельным ведомствам. В первой части выдвигались требования пересмотра основных законов в сторону сокращения прав Думы, усиления власти на местах, создания объединенного правого министерства с немедленным удалением всех ненадежных элементов из государственного аппарата. «Содержание на казенный счет явных и тайных врагов самодержавия недопустимо». Далее шло требование усилить правое крыло Государственного совета (хотя оно уже было усилено), а против колеблющихся его членов принять соответствующие меры — «способов для этого много».
По Министерству внутренних дел на первый план выдвигались организация «мощной, широкой ежедневной патриотической печати в крупных центрах» (не менее 10—12 органов) и «драконовские наказания» для оппозиционной прессы, «ослабление» Земского и Городского союзов, а также «широкое награждение верноподданных (т. е. черносотенцев.— А. А.), особенно низов», наконец, реформа полиции.
Синоду вменялась «яркая поддержка православного духовенства». От военного министерства в числе прочего требовалось сокращение отпусков с фронта и «прекращение» заигрывания «высших чинов армии» с общественностью. Перечень мер, предлагавшихся по министерствам земледелия и путей сообщения, свидетельствовал о полнейшей некомпетентности, непонимании реальной обстановки, маниловском прожектерстве автора (организация сельскохозяйственных ремесленных мастерских-школ, усиление для Севера мероприятий по рыборазведению, хозяйственная разработка казенных лесов, накопление продовольственных запасов, монополизация угля и нефти, усиление добычи золота, усиление железнодорожного строительства, выкуп частных железных дорог и т. п.)155.
Все эти «пожелания» черносотенцев, о которых они писали и заявляли десятки и сотни раз, остались невыполненными. И не потому, что бюрократия вплоть до министров была начинена «левыми» предателями, а царю не хватало решимости пойти по предлагаемому черной сотней пути, а потому, что все «смелые и решительные» проекты «союзников» были на деле пустой болтовней, утопической бессмыслицей. Ведь все, что предлагали «союзники», с точки зрения царя и правительства Штюрмера — Хвостова — Протопопова, лежало на поверхности, и, будь это возможно, рекомендации черносотенцев были бы реализованы еще до того, как они их успели дать. Царь и царица были так же настроены, как и их лучшие друзья: тихоновичи-савицкие, тихменевы, родзевичи, дубровины. Но все дело было в том, что эти планы были уже осуществлены до последней возможности.