Мы незнакомцы и мало о чем можем побеседовать.

В последнюю очередь мы заходим в комнату Силаса. Он сжимает мою руку, и я ему позволяю, поскольку вновь чувствую головокружение. Первым делом я подмечаю нашу фотографию на столе. На мне костюм — очень короткая пачка с леопардовым принтом и черные ангельские крылья, элегантно разведенные позади. На глазах густые блестящие накладные ресницы. Силас одет во все белое и тоже с крыльями. Выглядит хорошо. «Добро против зла». Такие у нас были игры в жизни? Он смотрит на меня и поднимает брови.

— Неудачный выбор костюмчика, — я пожимаю плечами. Он улыбается, и мы переходим в другую часть комнаты.

Я поднимаю взгляд на стену, где в рамках висят фотографии людей: бездомный мужчина, привалившийся к стене и укутавшийся в одеяло; женщина, сидящая на скамейке, плачущая в ладони. Цыганка, сжимающая собственное горло, глядя в объектив пустыми глазами. Фотографии мрачные. Они вызывают желание отвернуться, устыдиться. Не понимаю, зачем кому-то снимать такие мрачные и грустные картины, да еще и вешать их на стены, чтобы видеть каждый день.

Затем я поворачиваюсь и вижу дорогую камеру на столе. Она на месте почета, возвышаясь на стопке лакированных альбомов. Оглядываюсь на Силаса, тоже разглядывающего фотографии. Художник. Это его работы? Он пытается их узнать? Спрашивать бессмысленно. Я двигаюсь дальше, смотрю на его одежду, проглядываю ящики дорогого стола из красного дерева.

Я так устала. Только я собираюсь сесть в кресло, как он подзывает меня к себе.

— Посмотри сюда.

Я медленно встаю и подхожу к нему. Он смотрит на неубранную кровать. Его глаза возбужденные и… шокированные? Я прослеживаю за его взглядом и смотрю на простыни. А затем моя кровь стынет в жилах.

— О Господи!

4 — Силас

Я откидываю одеяло, чтобы лучше рассмотреть бардак у подножья кровати. К простыне прилипли засохшие комки грязи. Они отпадают и откатываются в сторону, когда я натягиваю ткань.

— Это… — Чарли замолкает и забирает одеяло у меня из рук, чтобы внимательнее посмотреть на простыню. — Это кровь?!

Я следую за ее взглядом к изголовью кровати. Рядом с подушкой смазанный отпечаток руки. Я тут же смотрю на свои ладони.

Ничего. Ни следов крови и грязи.

Я присаживаюсь у кровати и прижимаю ладонь к отпечатку на матрасе. Подходит идеально. Или неидеально, в зависимости от того, как на него посмотреть. Я оглядываюсь на Чарли, и она отводит глаза, будто не хочет знать, мне ли он принадлежит. Тот факт, что он мой, только добавляет вопросы в нашу корзину. На данный момент их так много, что кажется, словно их кучка вскоре рухнет и закопает нас под чем угодно, кроме ответов.

— Наверное, это моя кровь, — говорю я ей. Или себе. Я пытаюсь отмахнуться от мыслей, наверняка формирующихся в ее голове. — Я мог упасть на улице прошлой ночью.

Впечатление, будто я ищу оправданий другому человеку. Другу, например. Этому Силасу. Кому-то, кто определенно не я.

— Где ты был вчера?

Это риторический вопрос, просто мысли вслух. Я беру простынь и одеяло, и кладу их поверх кровати, чтобы спрятать грязь. Улики. Подсказки. Что бы это ни было, я просто хочу их скрыть.

— Что это значит? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом. В ее руке лист бумаги. Я подхожу ближе и забираю его из рук девушки. Похоже, его часто складывали, в центре начала образовываться небольшая дырочка. На нем написано: «Никогда не останавливайся. Никогда не забывай».

Я роняю лист на стол, желая от него избавиться. Он тоже кажется уликой. Я не хочу к нему прикасаться.

— Понятия не имею.

Мне нужна вода. Только ее вкус я помню. Может, потому что она безвкусна.

— Это ты написал? — требовательно интересуется Чарли.

— Откуда мне знать? — Мне не нравится собственный тон. Раздраженный. Не хочу, чтобы она думала, что раздражает меня.

Девушка поворачивается и плавно подходит к своему рюкзачку. Копается внутри и достает ручку, затем возвращается и сует ее мне в руки.

— Скопируй надпись.

А она любит командовать. Я смотрю на ручку, перекатывая ее между пальцами. Провожу по рельефным буквам, напечатанным сбоку.

ФИНАНСОВАЯ КОМПАНИЯ ВИНВУД-НЭШ

— Посмотрим, твой ли это почерк, — говорит она. Переворачивает листок чистой стороной и подталкивает ко мне. Я смотрю ей в глаза и тону в них. Но затем злюсь на себя.

Ну почему ей такие умные мысли приходят первой?! Я беру ручку в правую руку. Как-то неудобно. Меняю на левую — идеально. «Я левша».