– Ты разочаровалась в нем? – спросила я, наконец прервав этот душещипательный монолог подруги.

– Нет, я люблю его еще сильнее, чем любила, когда он был лишь образом в школьных коридорах. Но я не смею больше даже смотреть на него, он сам оттолкнул меня, он не изъявил желания сблизиться со мной, явно давая понять, что желает быть одиноким. Я не могу этому мешать.

– Татьяна! Милая Татьяна! Видимо, Онегин тебе не судьба.

– Такие люди всегда воплощают в себя судьбу и не могут служить лишь одиноким ее наполнением, просто эта судьба предначертана кому-нибудь другому, возможно, более скромному, менее влюбленному в него…

– Юленька, ты не расстраивайся, он не последний мужчина! И тем более он не достоин твоих слез! – я попыталась вернуть подруге веру в себя.

– Знаю, поэтому и спокойна. У меня тоже есть судьба. Возможно, я ее еще просто не встретила. И если нужно ждать, то буду ждать до гробовой доски, – закончила свои душевные излияния Жарова.

Я не узнавала подругу, ранее ненавидевшую слащавые эпитеты и проклинавшую приторные метафоры. Юля вдруг заговорила языком брошенной Татьяны, выразившей в одном рассказе суть миллионов сентиментальных романов. Ее уста дрожали французской влюбленностью, а сердце билось ритмами итальянских улочек… Никогда ранее я не верила, что скалистый мальчик действительно задел сердце моей дорогой мечтательницы… Я видела в ней только авантюристку, желающую отыскать добычу посреди школьных коридоров, но я никогда не могла поверить, что эта нездоровая жажда приключений лишь симптом неизлечимой любви…

– Поля! – откуда-то с неба прогремел мужской бас. Я лихорадочно подняла голову, чувствуя подкатывающее к горлу ощущение полного сумасшествия, но ничего там не увидев, направилась дальше. Однако, сделав всего полшага, вдруг со всей силы врезалась в теплое мужское тело.

– Ой, простите, я случа… – начала вдруг извиняться я, но тут же с криком отскочила. Рядом со мной выросло странное человеческое тело, возвышающееся габаритами приличного кинконга. Это был герой романтической Юлиной трилогии – ученик физмата– Юра.

– Ты чего? – он с улыбкой подал мне руку. Осмотревшись по сторонам, я заметила, что сижу перед ним на пятой точке, на которую от неожиданности только что шлёпнулась.

– Я чего? Это ты чего? Делаешь ты чего? Ты, кажется, в следующем доме живешь?

Да, мне посчастливилось жить с этим купидоном в соседних домах, чем я, кстати, вызывала жуткую ревность живущей в полутора остановках от нас влюбленной подруги.

– Я к тебе. Ты так быстро убежала сегодня, что-то случилось?

– Юра, ты болен? Ты гулял с Юлей.

– Я знаю, но это и вызывает у меня вопросы. Я перешел в нашу Гимназию только в этом году, поэтому не мог иметь возможности с тобой пообщаться ранее. Я часто хотел к тебе подойти, но ты встречалась с Жорой. Вы расстались неделю назад Я хотел подойти сегодня и пригласить тебя поужинать где-нибудь, но не нашел, а позже узнал от твоих одноклассников, что вас отпустили раньше… Я ведь тоже интересен тебе, вы с подругой так часто проходите мимо. Я нередко замечал твой кроткий взгляд. Я улыбался тебе, но ты почему-то не отвечала. Я даже хотел пригласить тебя танцевать на новогодней дискотеке, и у меня уже почти получилось, но из-за громкой музыки, ты не услышала моих слов, зачем-то указала мне пальцевм на свою подругу и весь вечер танцевала с Жорой…

– Стоп! – лихорадочно прервала я этот вздор.

Да этого же быть не может! Я протерла глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего. К сожалению, никаких признаков видимого несоответствия действительности, кроме комичности ситуации, я найти не могла. А ведь верно, на протяжении полутора лет я любила одного человека – одноклассника Жору. Мы были неразлучны, пока я не узнала, что он мне изменил с Лизой. После этого во мне взыграло отвращение к возлюбленному. Кроме того, я была готова его убить! Но вместо этого просто возненавидела ее, Лизу. Весь праздник Нового года я действительно танцевала тогда еще с Жорой и после вечера он уговаривал меня пойти к нему, но я отказалась, сославшись на занятость, чем его очень разозлила… В тот же вечер ко мне подходил Юра, но его жужжание в свете ночной дискотеки я не заметила так же, как и его вопроса, который попросту не услышала. Но улыбки… Юля часто замечала, что он улыбается, когда мы проходим. Но нет, эти улыбки не могли быть адресованы мне…

– Поленька, не молчи. Если я слишком навязчив, просто скажи мне это, я исправлюсь. Просто скажи, в чем именно я не прав. Поля, поговори со мной!

– Уйди, – в остолбенении я прошептала сквозь стиснутые зубы.

– Полина, но нам надо поговорить. Я ждал тебя здесь сорок минут. Ты не можешь просто так уйти.

– Я могу даже больше, чем ты думаешь! – сама не понимая, что говорю, закричала я. – Не трогай меня! – не сбавляя тона, продолжала истерить я, захлопывая подъездную дверь.

Этого быть не может! Жарова… она мне этого не простит. Слезы предательски ручьем полились из моих глаз. А в голове субтитрами плыли Юлины цитаты: «мне хотелось одного – мельком проскользнуть по его пальцам», «…единственное, что царит в моей голове, – это чувства!» «…Он был желанен, но молчалив»

… Эти три этажа лестницы казались вечной каторжной дорогой. Я добралась до квартиры и вставила ключ в замок. Настоящей пыткой было для меня повернуть три раза проклятый несносный металлический ключ…Второй замок… тот вовсе меня не слушался. Я вставляла ключи пять раз, лихорадочно поглядывая в подъездное окно – Юра все еще стоял. Тогда я закричала, закрыла лицо руками, и, о чудо, дверь отворилась сама… впуская меня. Первым встречающим была озлобленная мама.