— Почти равноценная замена… Виталий, а можно чаепитие немного задержать? Посидим еще просто так.

«Все-таки надеется, — подумал Виталий. — Какая, однако, привязанность». Он хотел пошутить на этот счет, но не успел. Сильный стук раздался в дверь, она с силой распахнулась так, что ударилась ручкой о стену. И в комнату ввалилась незнакомая женщина и следом за ней Леонид.

— Привет варягам, — закричал он. — Думали, не приду? Радовались, поди… Где можно просушить одежду?

Их шубы были плотно забиты снегом, а лица — оглушенно бестолковые…

— А я вас не заметила. Вы что, по воздуху?

— Мы через дыру. Надо было смотреть в другое окно.

— Оригинально, — сказала Мария Владимировна; она то поглядывала на спутницу Леонида, то вопросительно глядела на Виталия. Виталий отвечал ей. Их взгляды, как сейчас стало принято говорить, были вполне материальны. Беззвучный диалог можно было передать так: «Вы что, знали, что он придет с дамой?» — «Ну что вы, нет, разумеется». — «Зачем ему надо было? Так хорошо посидели бы». — «Сам удивляюсь». — «Жаль, что метет, а так — ушла бы». — «Да ладно вам…»

Леонид был коротко подстрижен, высок, в меру широкоплеч, в прилегающей куртке — спина из темной кожи, перед из светлой замши. Фигура у него была подобрана, как у пловца-разрядника. Кстати, плавает он хорошо, так что зря Мария Владимировна про купанье-то…

Даму свою Леонид, разумеется, представил, но имени никто не запомнил, и все простодушно решили — невеста. Так вот, вначале невеста показалась Виталию некрасивой, с какой-то стремительной вытянутостью черт, с выражением лица, какое бывает у человека, когда он поднимается на цыпочки, чтобы из-за чужих спин разглядеть: что же там? Возникло даже недоумение насчет Леонида: чего же это он, сам такой представительный, с прочным положением в обществе. Однако тепло на невесту подействовало положительно. Она отогрелась и расцвела. Об этом можно было судить по Марии Владимировне: все задумчивей и темней становились у нее глаза. А еще Виталий обратил внимание, какая тонкая талия у невесты, что подчеркивали неожиданным образом неуклюжие унты из пятнистой шкуры.

Невеста же на всех посматривала доброжелательно, а на Леонида с обожанием.

Когда заканчивали античного леща, разговор зашел на профессиональные темы.

— Мельчает молодой писатель, — начала Мария Владимировна. — Тут один упросил роман прочитать. Читаю — ну что ты будешь делать! — ну тяп-ляп… Небрежность просто удивительная. Герой там с двойной фамилией, Мамин-Сибиряк, допустим. Так он пишет эту фамилию через запятую. Я ему сказала, а он мне: какая разница, говорит, это в содержании, говорит, ничего не меняет. Вы, говорит, главное — на обсуждении поддержите.

— Точно, точно, — оживился Леонид. — Главное для них — издать книгу. И мыслят они теперь особыми категориями. Вот эта книга, допустим, идет под кодовым названием «Подвал». На этот гонорар они благоустраивают на даче подвал, там же и бильярдная. Следующая книга — «Котел»: как без своей котельной? Потом пойдут антресоли, чердак…

— А часы у тебя действительно отличные, — бесцеремонно вмешался Виталий. — Сразу не поймешь, что электроника.

— В этом-то и весь шарм, — сказал польщенный Леонид. — Внешне как ширпотреб, а изнутри — японская электроника.

— Из одного комплекта, — протянула руку невеста. На ее запястье тоже были желтые часики с белым, как будто слегка подпаленным циферблатом.

— Если Японию рассматривать как комплект, — быстро уточнил Леонид.

Невеста ничего не поняла и кивнула.

Виталию отчего-то стало неловко. Он приподнял термос. Тяжелый. Значит, новый чай готовить рано.

Ох уж эти часы, ох уж эти бесконечные вариации человеческих странностей…

Виталий как-то был включен вместе с Леонидом в писательскую бригаду, ездили к строителям атомной станции. Виталий обратил тогда внимание на старенькие, обшарпанные часы Леонида, с циферблатом в мелких трещинках, словно не одна, а сразу четыре паутинные сети наложились друг на друга.

Леонид перехватил взгляд Виталия, выше поддернул рукав пиджака и тоже посмотрел на часы.

— Старье, — сказал он и покачал рукой. — Правда, ходят неплохо. Но дома есть хорошие, приятель достал через «Березку». Последняя модель «Сейко», электроника. Три с половиной сотни отдал. А фирменное клеймо знаешь где? На ремешке, скромненько так, на самом хвостике. «Сейко» — и все.

— А зачем тогда эти нужны?

— Ну, милый, четыре сотни таскать за здорово живешь, это, знаешь ли… Если бы какая надобность была. Старье беру в отпуск, в командировки, когда на велосипеде катаюсь. А те — при спокойной жизни. В редакцию, допустим, в журнал.

Такого Виталий еще не слышал, чтобы иметь повседневные и выходные часы.

Виталий вспомнил рассказанную кем-то к слову историю, тоже связанную с часами.

Довольно известному, но еще молодому по возрасту писателю жена подарила на день рождения часы. Потом случилась домашняя руготня, и писатель в порыве гнева в знак протеста выбросил подарок в окно.

Виталию этот жест понятен. Кто из мужской братии что-нибудь не бил, не ломал, не выбрасывал в окно в момент особого настроения…