– Хватит темнить, Сомбрэль, - сказал Гил.
– Твою проблему зовут Да"эльми. Ты не можешь контролировать ребёнка, что живёт в твоём сознании, и это тебя страшит.

– А тебя не страшит? Если бы не он, мы бы давно были в Ломэдоре!

– В браслетах или смирительных ошейниках?
– поинтересовался брат.

– Я не делот!

– А кто ты, Тёмный?

Гил и Сомбрэль обменялись яростными взглядами. Я пристукнул по столу ладонью.

– Остыньте.

Тёмный был прав: проводник с нестабильной памятью не просто бесполезен, он опасен, поэтому я и разыграл в Тёмном Лабиринте свой поединок с делотом, использовав его как переключатель памяти ду серке. Сработало: Сомбрэль стал Да"эльми, умудрившись при этом слегка подпортить мне шкурку. Я машинально тронул бок: исчезая, шрам зудел и чесался. После обратной замены личностей новые воспоминания Да"эльми, начиная с внедрённого в его детскую память спасения и заканчивая моим ранением в поединке, стали доступны Сомбрэлю. Оставалось или привязать их к его взрослой памяти, или уничтожить, прекратив тем самым его "уходы в детство".

– В общем, так, Сомбрэль: твоё возвращение в мир Перворождённых привело к возникновению параллельной ветви воспоминаний. Чтобы восстановилась нормальная работа памяти, эта новая ветвь должна слиться с основной. Естественное слияние тебя вряд ли устроит - слишком долго. Тогда остаётся два варианта: или я стираю нового Да"эльми, или встраиваю его в твою взрослую память.

– А подробнее?

– Можно и подробнее. В первом случае теряются все параллельные детские воспоминания, в памяти остаётся лишь то, что помнишь ты сам. Процедура проходит быстро и безболезненно. В втором случае сохраняются все воспоминания, как при естественном срастании, но дикую головную боль я тебе гарантирую. Какой вариант предпочесть - дело твоё.

– Боль как доплата за срочность заказа, - усмехнулся ду серке.

– Что, никак не можешь забыть?
– поинтересовался Гил.

Сомбрэль собирался было ответить, но сдержался.

– Хватит, Гил.

Наши взгляды встретились.

/Он же убийца, Дель!/

/Я помню. Пойди проветрись./

Брат нехотя поднялся и пошёл к двери. Я повернулся к Сомбрэлю.

– Что решил?

– Давай второй вариант, князь.

– Тогда последнее: после слияния памяти новые воспоминания Да"эльми станут твоими, но сохранять ли его самого?

Чуть подумав, ду серке ответил:

– Оставь: я хочу помнить своё спасение.

Срастить две параллельных ветви воспоминаний оказалось не так уж сложно. Не сложнее, чем, имея нужный инструмент, подогнать паз под выступ. В моём случае инструмет - это дар ментального Навигатора. Совместив воспоминания Да"эльми с провалами в памяти Сомбрэля, я ещё раз проверил хронологию: все на своём месте. Теперь, чтобы связать между собой события из памяти взрослого и ребёнка, нужно нанизать их на самое яркое общее воспоминание - встречу со Светлой гватамари. Со временем фрагменты памяти мальчика врастут в память мужчины и уже не будут выделяться среди прочих. Я невольно залюбовался своей работой: единая цепочка событий с небольшой петелькой в самом начале. Мне пришлось завязать её, чтобы оставить два разных воспоминания об одном и том же - смертельном падении с канатов. Сомбрэль хотел помнить другого Да"эльми, и я выполнил его желание.

Из-за портьёры раздался тихий возглас и смех. Тара вошла в сопровождении Гила, его глаза светились торжеством. Ну как мальчишка!

– Как всё прошло?
– спросил я жену.

– Есть работа, Ментальный Навигатор, - улыбнулась она.

– Может, займёшься, валатэр? Твоя очередь, - напомнил я брату.

– Зачем? У тебя тоже неплохо получается, - пожал плечами Гил, снова подсаживаясь к столу.

– Я что-то пропустила, мальчики?

– Князь только что вправил мне память, - ответил Сомбрэль.
– Вернее, взорвал мозг.

Ду серке, бледный до синевы, откинулся на высокую спинку стула и прикрыл глаза, пытаясь совладать с дикой головной болью.

– Я предупреждал.

– Знаю, - сквозь сцепленные зубы ответил он.

– Зато теперь у нас снова есть проводник, - заметил Гил.

Тара с сомнением покачала головой.

– Да какой же из него теперь проводник?

– А никакой, - с трудом выговорил Сомбрэль.

– Вот и я о том же.

Она внимательно вгляделась в его лицо, больше напоминавшее мраморную маску.

– Глаза открыть можешь?

Какие там глаза! К тому же его сейчас должно здорово мутить. И снять эту боль невозможно, ибо она не физическая, а.... Тара взглянула на меня.

– Помнишь, как Фаротхаэль восстановил Гила?

– Так то Фаротхаэль, - заметил брат.