Шрифт:
– Что случилось?
– спросила Долли.
– Победил Лочинвар.
– Да?
До Ти смерила ее долгим взглядом и засмеялась.
– Долли, глупышка, - сказала она, - ты забыла? Лочинвар - лошадь твоего мужа.
В автомобиле на обратном пути Раджкумар был необычно тихим. Когда они уже почти приехали, он наклонился, чтобы закрыть окошко, отделяющее заднее сиденье от водительского, повернулся к ней и посмотрел немного нетвердым взглядом. После визита в паддок победителя он выпил немало шампанского и был слегка пьян.
– Долли?
– Да?
– С тобой что-то произошло.
– Нет, - она покачала головой.
– Нет. Ничего не произошло.
– Ты изменилась... Ты нас забыла.
– Кого?
– Меня... Нила...
Долли вздрогнула. Она знала, что это правда - в последнее время она пренебрегала старшим сыном. Но Нила переполняла энергия, он был шумным, добродушным, а Раджкумар его обожал. С Дину Раджкумар вел себя нервно и неуверенно, его тревожила и озадачивала слабость и хрупкость сына, он не ожидал такого в своем потомстве.
– Нил во мне не нуждается, - объяснила Долли, - так, как Дину.
Раджкумар потянулся за ее рукой.
– Долли, мы все в тебе нуждаемся. Ты не можешь уйти в себя, не можешь нас забыть.
– Конечно, нет, - неловко засмеялась Долли.
– Куда бы я отправилась, позабыв вас?
Раджкумар выпустил ее руку и отвернулся.
– Иногда я не могу отделаться от чувства, что ты уже ушла, закрывшись за стеклянной стеной.
– Какой стеной?
– воскликнула она.
– О чем ты говоришь?
– она подняла глаза и увидела, что У Ба Кьяу наблюдает за ней в зеркало заднего вида. Долли прикусила губу и больше ничего не добавила.
Произошли поразительные перемены. Поначалу она их не осознавала. Через пару дней она решила, что Раджкумар прав, она должна чаще выходить, даже просто на Скотт-Маркет, пройтись по магазинам. Дину уже мог справляться в одиночку, вскоре пойдет в школу. Долли придется привыкнуть обходиться без него, а кроме того, постоянно сидеть взаперти вредно для здоровья.
Долли начала планировать небольшие вылазки. Однажды утром она оказалась в самой оживленной части города, рядом со зданием муниципалитета. Впереди, на пересечении Далхаузи-стрит и улицы пагоды Суле, находился заполненый транспортом круговой перекресток. Запряженная волом повозка столкнулась с рикшей, кто-то пострадал. Собралась толпа, воздух наполнился шумом и пылью.
Пагода Суле стояла в центре этого кругового перекрестка. Ее только что побелили, и она возвышалась над оживленными улицами как скала в море. Долли проходила мимо пагоды бесчисленное множество раз, но ни разу не была внутри. Она велела У Ба Кьяу подождать поблизости и вышла из автомобиля.
Долли осторожно пробралась сквозь толпу по перекрестку и поднялась по лестнице. Сняв туфли, она оказалась на прохладном мраморном полу. Уличный шум стих вдали, а воздух казался чистым и непыльным. Она заметила группу монахов в оранжевых одеждах, поющих в одном из маленьких святилищ, расположенных по краям круглого помещения. Долли вошла и села на колени на циновке перед ними. Прямо напротив, в нише, находилась небольшая позолоченная статуя сидящего со скрещенными ногами Будды, средним пальцем правой руки он прикасался к земле. Внизу лежала груда цветов - розы, жасмин, розовый лотос, в воздухе витал густой аромат.
Долли закрыла глаза, пытаясь слушать монахов, но вместо этого в ушах стоял голос Раджкумара: "Ты изменилась... забыла нас". В спокойствии этого места эти слова звучали по-другому, она поняла, что он прав, что события недавнего прошлого изменили ее не меньше, чем Дину.
Ночью в больнице, лежа с Дину в кровати, Долли прислушивалась к голосам, которые были неразличимы днем: к бормотанию встревоженных родственников, к отдаленным крикам от боли, к оплакивающим потерю женщинам. Словно в неподвижном ночном воздухе стены стали пористыми, наполнив помещение невидимыми волнами поражения и страданий. Чем больше она прислушивалась к этим голосам, тем чаще они обращались напрямую к ней, иногда напоминая голоса из прошлого, иногда с предостерегающими нотками.
Однажды поздно ночью она услышала, как просит воды старушка. Голос был слабым - хриплый скрипучий шепот, но наполнил комнату. Хотя Дину крепко спал, Долли прижала руку к его голове. Некоторое время она лежала без движения, прижимаясь к сыну, пытаясь заслониться от звуков с помощью его спящего тела. Потом она выскользнула из постерли и быстро пошла по коридору.
Ее остановила медсестра-каренка в белом чепце.
– Что вы здесь делаете?
– Я слышала голос, - ответила Долли, - кто-то просил воды...
– она заставила медсестру прислушаться.
– О да, - беспечно заметила сестра, - это из малярийной палаты внизу. Кто-то бредит. Возвращайтесь к себе.
Вскоре стоны прекратились, но Долли не спала всю ночь, ее преследовал этот голос.
В другой раз она вышла из палаты и обнаружила в коридоре носилки. На них лежал ребенок, накрытый белой больничной простыней. Хотя Дину находился всего в нескольких футах, Долли не могла подавить охвативший ее приступ паники при виде покрытых саваном носилок. Она упала на колени прямо в коридоре и сорвала закрывавшую труп простыню. Это был мальчик возраста Дину, довольно похожий на него по телосложению. Долли начала истерически кричать, переполненная как виной, так и облегчением. Медсестре и санитару пришлось поднять ее и отвести обратно в постель.