– Тут прислали приглашение на прием у министра образования, – добавила Жанна. – С приглашением пришло несколько дополнений. Дресс-код для вас и вашего мужчины…

– Что, они приглашают с мужчинами? – переспросила я взволнованно.

– Да, миссис Йорк уже осведомлена о вашем новом социальном статусе и указала пожелание увидеть вас в сопровождении мужа, – все тише отвечала секретарь, читая на моем лице и в тоне негодование.

– Ничего ей не отвечай, – велела я. – Я уже дала ей ответ, что буду там. Так что нет необходимости в официальном ответе.

– Да, я поняла, – закивала Жанна. – Еще приглашение в Императорский Дворец на ежегодный прием.

– Ох, точно, ведь уже середина лета, – я покачала головой, совсем позабыв о таком важном событии, как прием у самой императрицы. Это будет уже третий мой выход в свет на подобном мероприятии. Во дворец приглашали только избранных, приближенных ко двору и важных людей. Я пока была среди важных, но подруги императрицы, либеральная их часть, благоволила моей матери, а теперь желала приобщить к этому обществу меня. Конечно, все это была политика и не более. Мне принадлежала важная часть в промышленной сфере, а значит, меня нужно было куда-то приобщить.

– Приглашение тоже на двоих, – добавила Жанна и робко взглянула на меня с экрана монитора, ожидая, как видно, еще одной волны негодования. – Но тут не указано, с кем вам приходить. Можно, наверное, и с подругой.

Я улыбнулась. Попытка была хорошая. Но вот только теперь я обзавелась мужчиной, а ко времени приема во дворце уже буду состоять в либеральной партии, следовательно, это приглашение подразумевает не подругу, а именно мужчину. Спутники мужского пола на этих мероприятиях были как значок или бейдж, сообщавшие всем о наших взглядах.

– Соедини с мисс Филипс, – попросила я, оставив ее предположение без комментария. – Она, наверное, уже заждалась.

– Да, я уже звоню ей, – закивала секретарь, и окошко с ее лицом погасло.

Я смотрела на экран, дожидаясь появления Мили. Вид подруги и ее хмурое выражение лица немало меня взволновали. Я невольно подалась вперед, жалея, что мы общаемся виртуально. Сейчас ее нужно было обнять или хотя бы взять за руку.

– Привет, Наоми, – поздоровалась она таким вялым и безжизненным тоном, что я испугалась еще больше. – Ты сегодня работаешь? Из-за того, что случилось?

– Привет, да, – кивнула я. – Нужно все уладить до понедельника. А ты как? Я говорила с Синди и все знаю.

– Змея, – злобно прошипела всегда жизнерадостная и веселая девушка. Я ее не узнала. По припухшим векам я догадалась, что эту ночь, а возможно и предыдущую она проплакала.

– Мили, – начала я, пытаясь ее утешить, – не волнуйся так, мы что-нибудь придумаем. Я тебе обещаю. Ну купим его, в крайнем случае. Она же сказала, что продаст. Значит, он все равно будет твой.

– Он мне не нужен больше, – Мелани ехидно усмехнулась. Я не поняла, но выражение ее лица меня напугало еще больше, чем тоскливое.

– Не нужен? – переспросила я.

– Нет, конечно, – она продолжала загадочно усмехаться. – Два миллиона. Синди, наверное, хлебнула лишнего. Чтоб я дала столько за наложника.

– Послушай, – я попыталась улыбаться, хотя получалось с трудом. Меня настораживала ехидная ухмылка подруги. Я никогда прежде не видела ее такой. – Ты расстроена, это понятно. Я сама не ожидала от Синди такого.

– Я не расстроена, – отмахнулась Мили. – Это она сейчас, наверное, расстроена. Думаю, она уже получила своего ненаглядного наложника за два миллиона. Интересно, сколько он теперь будет стоить, если, конечно, найдутся желающие на такой вот товар.

Я осознала смысл ее слов и похолодела.

– Что ты сделала? – спросила я, догадываясь, что значит ее улыбка и злорадный блеск глаз.

– Ничего, передала ей привет, – Мелани скрестила руки на груди. – Пусть подаст на меня в суд.

– Мили! Что ты сделала?! – я вскочила, упершись ладонями в крышку стола и глядя на нее гневно.

– Не ори на меня, – прежним убийственно-спокойным тоном отвечала та. – И не вздумай защищать эту сволочь, после того, как она обошлась со мной.

– Да мне плевать на ваши разборки! – фыркнула я. – Что ты сделала с Алексом?!

– О! – она вскинула брови. – Неужели тебя так волнует этот наложник? Ты же их терпеть не можешь. Какое тебе дело, как я обошлась со своей шлюхой?