Я, взяв письмо, кивнула головой, соглашаясь с тем, что ради такого повода меня можно было отвлечь.

– Можешь идти, - приказала я, разглядывая странное письмо без подписи в конверте из желтой потертой бумаги и с незнакомым мне оттиском герба на восковой кляксе-печати.

Герб состоял из четырех рун: право, владеть, незаконное и любовь нарисованных в кругу, разделенный на четыре сектора. Странно, руны в гербах не многие используют, особенно в такой непонятной надписи. Полагая ее надо читать с левого нижнего сектора против часовой стрелки, тогда получиться: незаконное право владеть любовью. Хотя от этого надпись понятнее не становиться. Да и кто себе такой лозунг в герб вписывать будит? Разве что муж, который решил написать возмущенное письмо любовнику жены.

Я с недоверием оглядела письмо, помрачнев из-за пришедшей в голову мысли.

А что если, это очередное любовное письмо от неизвестно откуда взявшегося влюбленного в меня темного? Не удивлюсь, если внутри будет письмо с предполагаемым текстом: "Вы стали незаконно владеть моей любовью. И хоть никто не давал Вам на это право, но вы украли мое сердце... бла-бла, бла-бла и так далее бла-бла".

Сковырнув печать ногтем, я уж было хотела открыть его, чтоб достать и прочесть очередную фанфару, посвященную моей красоте, а на деле богатству и положению в обществе, как оно мгновенно поалело, вздулось и лопнуло, обрызгав мои руки, шею и лицо какой-то розовой дрянью. Хорошо, что я успела закрыть глаза и эта дрянь заляпала мне только веки. Когда я обсмотрела свои испачканные руки, то оказалось, что лопнул только конверт. Само письмо осталось валяться на полу, и хоть его постигла та же участь что и меня, но слова все же разобрать я сумела.

– Вы стали незаконно владеть моей любовью. И хоть никто не давал Вам на это право, но вы украли мое сердце...
– начала зачитывать я со смешком, но продолжила с непониманием: - Поэтому я решил разбавить Ваш мрачный образ этим розовым соком лианты, который я уверен, несомненно, подойдет под цвет ваших глаз. Не беспокойтесь, лианта и вправду ядовита, как предупреждала наша хозяйка, когда Вы хотели накормить меня тем супом, уверяя, что без корнеплодов этого растения теряется вся гамма вкуса. Привожу к сведенью, что сок из поспевших плодов лианта еще ядовитее, и любое соприкосновение с кожей вызывает покраснее, опухание и неприятный зуд, подобный крапиве. Но красные пятна я уверен Вам очень подойдут и как я писал выше: разобьют Ваш мрачный образ. Так же хочу заметить, что к тому времени, как Вы дочитаете это письмо, Вам не поможет даже удивительная мазь хозяйки. Так что смело готовьтесь к 12-15 часам удивительных, но не сильно радостных впечатлений. Но красота, как известно, требует жертв. С искренней любовь и надеждой на взаимность.

Перечитав письмо два раза, я со злостью скомкала его, а затем негодующи закричала:

– Иииилииииисссс!

***

– Так что было дальше?
– с нетерпением спросил Эйрос, придвинувшись поближе.

– Интересно?
– хмыкнула я.
– А я-то думала, что ты посчитаешь это дуростью.

Светлый стыдливо потупил взгляд, наверное, догадавшись, что Котена сдал его с потрохами.

– Так ты будешь слушать дальше?
– Он тут же взбодрился и поднял голову, устремив на меня ожидающий взгляд, а я продолжила.
– А дальше было...

***

– Хейса, да кто ж знал, что она его тебе принесет!
– Разгневанность Илиса была под стать моей, только повод у нас к этому чувству был разный.
– Я посыльному строго на стога приказал отдать ей. Лично в руки!

– Я л'щно в рук о'дала хозя'ке!
– приняла оправдываться Мейгира.
– Ме как пос'лн казал: "Срощно и л'щно в рук!", так я побещала хозя'ку скать. Кому как не ее срощное п'сьмо, ко'рое л'щно в рук нущно передащ?

– Вот видишь, Хейса, это посыльный напутал!
– теперь принялся обелять свою честь Илис. То, что честь у него потемнела уже давно, его нисколечко не смущало. Ведь по-другому он не смог бы с таким искренним негодованием обвинять посыльного.
– Я ему приказал сказать только: "Лично в руки!", а добавил: "Срочно" он по своей личной инициативе!

– Хозя'ка, да есл'бы я знала, що п'сьмо этот вампэр пр'слал - вк'нула б!

Теперь они пошли дальше по списку, где первый пункт был, оправдание, второй, перевод стрелок, а третий, оскорбление. Обычно на втором и третьем пункте я могу узнать об этих двух кучу нового, потому их и слушаю, а не гоню взашей наказание исполнять.

– А если б, что-то и в прям важное было?
– начал "бить" Илис предлогами "в жизни все возможно".
– Или, наоборот, в письме кто-то из хозяйских завистников гадость какую-то подложил? Нужно было ж сначала открыть и убедиться, что письмо безопасно, а потом только хозяйки нести!

М-да... У Илиса не только чести, но и совести нет! Так нахально использовать свою же неудачную подлянку, как обвинение предполагаемой жертве. Он же прямым текстом обвинил ее в том, что именно из-за нее пострадала я.

– Щак я б окр'ла, провер'ла, но ам на гербе про лбов п'салось. Вощ я подумла, що - лбов'нэ п'сьмо, а глядещ непр'лэщно.

Вот пример еще одного нахального темного, у которого хотя бы на любовные письма совесть осталась. А то, что в других письмах может быть что угодно, от поздравления с днем рождения, до переписки о плане свержения князя и захвате трона, то это не так уж и важно. Главное не читать о жарких признаний в любви, ибо неприлично!

– Да откуда тебе было знать, что это любовное письмо?
– Вот подоспел и третий пункт, когда голоса этих двух становятся повышенные и они забывают даже о том, что в комнате нахожусь и я.
– Ты ж за все свои два столетья не одного не получала!