— Ты был не в себе, брат, — прошелестел Феррус, испуская могильное дыхание через щеки черепа. — Ты не был бесхребетным.

Керз, судя по всему, не заметил.

— Отцовские дары растрачены на тебя впустую, — продолжал он. — У тебя есть вечная жизнь, и что бы ты с ней делал? Вспахивал бы поля, выращивал бы урожай, построил бы кузницу и изготавливал бы там плуги и тяпки. Фермер Вулкан! Меня от тебя тошнит! Гиллиман — пустышка, но у него хотя бы есть амбиции. У него хотя бы была империя.

— Была?

— Ооо, — улыбнулся Керз, — ты ведь не в курсе?

— Что случилось с Ультрамаром?

— Это неважно. Ты его никогда не увидишь.

Меня вдруг охватил страх за Робаута и всех оставшихся верными братьев, которые могли привлечь внимание Керза. Если он так поступил со мной, то как же мог поступить с остальными?

— Неметор… — сказал я, когда в памяти всплыли обрывки последней пытки, включая появление сына, которого я считал погибшим. — Был ли он?..

— Реален? — подхватил Керз, ухмыляясь.

— Ты убил его? — не отступал я.

— Тебе до смерти хотелось бы это узнать, да, брат? — он поднял руку. — Извини, неудачно выразился. Ты его еще встретишь, перед финалом.

— То есть это когда-то закончится?

— Так или иначе, Вулкан. Да, я искренне надеюсь, что это закончится.

А потом он оставил меня, уйдя в тень. Я наблюдал за ним до самой двери из камеры. Когда она открылась, я увидел полосу очень слабого света и задумался, насколько же глубокой была моя тюрьма. Я также расслышал торопливый разговор и понял, что снаружи творится какой-то беспорядок. Я не разобрал, что пробормотал Керз, но в его отрывистых ответах чувствовалось раздражение. Кто-то стремительно прошагал, грохоча ботинками по полу, но звук оборвался, когда дверь камеры захлопнулась.

Лампы, горевшие в альковах боковых стен, погасли, и вернулась тьма, а вместе с ней — тихий презрительный смех моего брата.

— Феррус, помолчи, — сказал я.

Но он только громче засмеялся.

От северной стороны мануфакторума остались одни развалины. На улице за ней лежали мертвые и раненые.

Нарек потерял в лобовой атаке восемь легионеров, не считая Амареша, которого застрелил их снайпер. Несмотря на потери, ему нравилась эта симметричность, это состязание между двумя охотниками. Он решил, что в будущем сведет счеты с лоялистом: посмотрит, чего он сам стоит и может ли, несмотря на все травмы, по-прежнему считать себя достойным противником. Это было благородное противоборство — в отличие от побоища, оставшегося позади.

Оно было уродливым и расточительным, однако необходимым. Лоялисты обнаружили их, когда они прокрались половину пути к воротам, и у Нарека не было иного выбора, кроме как пойти в лобовую, прекрасно зная, что у врагов была гусеничная пушка и защищенная позиция. Он, правда, не ожидал, что они откроют огонь сразу же, — большая часть его отряда еще пробиралась через ограждения и бежала, пригнувшись, к следующим клочкам укрытия, когда мир окрасился в актинический синий, — но цель была достигнута. Дагон, Нарлех и Инфрик сделали круг и вышли к черному ходу здания. А Мелах, Саарск, Вогель и он сам направились вдоль торцов: двое справа, двое слева.

Продолжая красться вдоль улицы, в то время как у передней части мануфакторума бушевала битва, Нарек прошипел в вокс своей элите:

— Захлопните ловушку, найдите человека и приведите его мне живым.

— А остальные? — раздался по воксу голос Нарлеха. В его голосе уже звучала жажда крови.

— Убейте всех, кто окажется на пути. Мне не нужны пленники, мне нужны трупы.

Нарек закрыл канал связи.

Он уже слышал, как враги неподалеку вырываются с черного хода.

— Как они нас нашли?

Леодракк был вынужден прокричать это, чтобы его услышали: вокруг грохотали болтерные снаряды и куски камнебетона от постепенно разрушавшихся стен мануфакторума.

Нумеон покачал головой:

— Возможно, по дыму от погребального костра, или же они давно за нами следили.

— Но зачем вот так бросаться в бой, в лобовую?

— Пергеллен их вынудил.

— Это бессмыслица. Им следовало затаиться, окружить нас и вызвать подкрепление.

Нумеон замер, всматриваясь в сумрак за стенами. Позади Домад выкрикивал приказы, перемежавшиеся грохотом его тяжелого болтера. Как только Пергеллен сообщил, что Семнадцатый их обнаружил, все легионеры в мануфакторуме построились в стрелковую цепь, за исключением Нумеона, Леодракка и двух воинов в вороновом черном, которые прошли задними помещениями к черному выходу. Мануфакторум не был крепостью, и оставаться здесь было нельзя, но замечание Леодракка звучало логично. Почему враги не стали осаждать их, чтобы через некоторое время со значительными силами взять штурмом?

— Это отвлекающий маневр, — решил он. — Чтобы мы сосредоточили все внимание спереди.

Черный ход был за складом, заполненным полуразрушенными кузовами грузовиков. Множество укрытий, множество мест, где можно спрятаться.

— Видите? — спросил Нумеон, опускаясь рядом с задней дверью и указывая наружу.

— Их трое, — прошептал Хриак, крепко держа человека за плечо.

— Вы ведь не собираетесь туда идти? — спросил Грамматикус.

Нумеон его проигнорировал. Он опять заметил какое-то движение. Кто бы там ни был, этот кто-то, используя в качестве укрытия грузовики, подбирался все ближе.