Про себя хорошего сказать мало. Хотелось бы, даже очень хочется многое сказать до смерти, мож[ет] быть и в той форме, в которой вы желал[и] бы, но, видно, не надо.3 В последнее время такое гадкое состояние печени, что только под силу бороться с собой, а работать не могу так, как привык работать, как требую сам от себя.4 Ну, что бог велит. Радости незаслуженной так много.

Нынче думал: как хорошо бы помнить, сходясь со всяким человеком, что это радость возможности единения и надо благодарным быть за это, а не тяготиться, как это со мной часто бывает. Ну, Димочка милый спешит. Целую вас и Галю.

Л. Т.

На обороте: Владимиру Григорьевичу.

Дата определяется пометой рукой А. П. Сергеенко чернилами, на секретке: «11 апреля 1910 г.» и подтверждается в письме Черткова от 13 апреля.

1 Подразумевается поездка А. Л. Толстой в Крым для лечения (т. 58, стр. 36).

2 В мае 1910 г. наблюдалось прохождение кометы Галлея. Высказывалось предположение, что комета при своем прохождении может зацепить землю. См. запись Толстого в Дневнике 13 января (т. 58, стр. 7) и письмо к H. Н. Гусеву от 12 января 1910 г. (т. 81).

3 Толстой здесь имеет в виду свое желание писать художественные произведения.

4 См. запись Толстого в Дневнике 11 апреля (т. 58, стр. 36).

1910 г. Апреля 15. Я. П.

Это не письмо, а поручения, т. е. просьбы. Пользуюсь вашим разрешением1 и посылаю вам два письма для перевода по-английски. Одно к Шоу, кот[орое] я не посылаю для перевода Мооду, п[отому] что хочется провести его через вашу цензуру. Но слишком ли оно резко?2 Тоже и в особенности о другом письмо к обществу мира. Если нехорошо, то разорвите его, и конец.3 Должно быть, это от печени.

Все-таки не могу не приписать несколько человеческих слов. — Что ваша матушка? Что вы, милый мой друг? Всё надеюсь увидать вас в Ясной и Телятинках. К стыду своему, грущу по Саше.

Очень занят,4 и хорошо.

Л. Т.

Дата определяется по отметке на автографе рукой A. П. Сергеенко.

1 См. письмо В. Г. Черткова от 22 марта, прим. 1 к письму № 881.

2 Речь идет об ответе Толстого Бернарду Шоу от 14 февраля н. с. 1910 г., русский текст которого Толстой написал 15 апреля. Шоу присылал Толстому свою новую драму «The shewing up of Blanco Posnet: a sermod in crude Melodrama», Constable and C°, London, 1909. Письмо Шоу содержало иронические рассуждения по поводу понятия бога как совершенства. На конверте его Толстой сделал отметку: «От Шоу умное глупое». Подробнее см. прим. к письму Толстого к Шоу от 15—26 апреля 1910 г. (т. 81, № 327) и Дневник В. Ф. Булгакова, стр. 143, 145—147. В. Г. Чертков исполнил желание Толстого и перевел его письмо к Шоу, но Толстой его не послал, опасаясь обидеть Э. Моода, через которого он получил письма Шоу. Он попросил T. Л. Сухотину переписать письмо и переписанный ею экземпляр отправил Шоу.

3 Письмом об обществе мира Толстой называет свое письмо к секретарю Первого всеобщего конгресса рас (First Universal Races Congress), Джону Истгему, написанное в ответ на приглашение прибыть в 1911 г. на заседание конгресса или прислать «несколько слов сочувствия». Чертков, найдя ответ Толстого чересчур резким, с разрешения Толстого написал от своего имени письмо, изложив взгляды Толстого на пацифизм, и отправил его Истгему. Письмо же, написанное Толстым, осталось непосланным и было опубликовано В. Г. Чертковым лишь в 1933 г. в газете «New-York Times». См. письмо Толстого Истгему от 15 апреля 1910 г. (т. 81, № 289).

4 Толстой в эти дни занимался работой над составлением сборника «Путь жизни».

1910 г. Апреля 17. Я. П.

17 апр. 1910.

Сейчас получил ваше письмо от 13 апр. и сейчас же отвечаю вам и милой Гале на ее письмо.1 Я послал ее письмо Саше вместе с вашим, за к[оторое] очень благодарю вас.2 По нему видно, что вы в ней любите и точно любите. Я же, дорогой друг, всё в том же подавленном состоянии: не могу писать, и нужно постоянное усилие, чтобы не отдаваться недобрым чувствам.3 Сейчас взял ваше длинное письмо4 — я не помню, чтобы я не прочел его, — и прочел его вновь, и вы верно угадали, что оно помогло и помогает мне. Да, только в настоящем возможно сознание своего единения с богом. Я знал и знаю это, но хорошо с новой стороны узнать это от другого и сознавать свое единение с таким же сознанием. Хотел бы сказать, что мне должно бы было быть так хорошо от внешних условий, оттого, ч[то] так много близких по духу людей, но не говорю этого, п[отому] что все эти внешние условия — такое ничтожество в сравнении с сознанием своего единства со Всем, кот[орое] сейчас испытываю.

Димочка вчера б[ыл] у нас, а я утром к нему заезжал. Он оч[ень] занят, кроме работы, застал его на работе: устройством спектакля и требует Булгакова на помощь, что и я советую. Пьесу им я не решаюсь дать: так она плоха.5 А от меня ждут что-нибудь, по крайней мере не совсем глупое. Впрочем, в теперешнем состоянии не могу писать.

Спасибо за ответные письма.6 Я вам послал еще два.7 Пожалуйста, не отвечайте, если хоть сколько-нибудь скучно. Можно и не отвечать. А разве Conger’у мне не нужно подписать?8

Интересна мне ваша работа о Ничше.9 Я оч[ень] мало знаю его. Не знаю, как Ничше, но Шоу, как вы увидите из его письма, казалось бы верно понимает значение жизни в совершенствовании, но не видит того, что без бога, без духовного, вневременного, внепространственного начала совершенствование не может иметь никакого смысла. Мне кажется, что он вместе со многими и многими думающими людьми нашего времени — может, и Ничше в том числе, — не могут освободиться от ложной постановки вопросов, основанной на признании бога творца и идеала телесного блаженства. Они отрицают бога-творца, а между тем признают реальность только вещественного мира; отрицают рай, вечное блаженство, а признают идеалом вещественное благо.