6 В Архиве Черткова хранятся два недатированных письма М. Л. Толстой, относящиеся, повидимому, к июню и июлю 1890 года. В первом из них М. Л. Толстая писала о выписках, которые она делала по поручению Толстого из его дневников для Черткова: «Вообще мне неприятно делать эти выписки, стыдно вмешиваться в духовное, самое сокровенное его божье дело. Я не прошу его делать отметки. Он сделал тогда, я их допишу, а больше просить не буду, думаю, что ему это неприятно». В другом письме она писала: «Я уверена, что он не хочет, чтобы кто-либо читал эти дневники, пока он жив. Даже он это пишет в одном месте. И потому надо это оставить». Чертков, еще до получения этого письма М. Л. Толстой, узнал о его содержании из письма Толстого от 28 июля, и в письме от 6 августа писал М. Л. Толстой: «Вашего письма я еще не получил; но достаточно того, что он сам говорит в своем письме, для того, чтобы я считал вопрос разрешенным. У меня в связи с этим осталась только одна просьба к вам: пожалуйста, записывайте последовательно, обозначая месяц и число, всех тех лиц, к кому он отправляет письма. Неизвестно, кто кого переживет, но наверное в свое время люди, близкие по духу, будут тщательно собирать каждую строчку, написанную вашим отцом за это последнее время, и последовательная запись его писем, веденная вами, поможет им в хорошем и нужном деле. Кроме того с некоторыми из ближайших друзей наших я обмениваюсь некоторыми выдержками из получаемых нами писем вашего отца, и ваши записи, от времени до времени доставляемые мне, помогли бы мне в этом отношении. Если ни вы, ни ваш отец, не имеете ничего против этого, то, пожалуйста, исполните мою просьбу».

7 Рафаил Лёвенфельд (Raphael L"owenfeld, ум. 1910) — немецкий писатель, одно время занимавший должность лектора славянских языков в Бреславльском университете, переведший на немецкий язык ряд произведений Толстого. Автор биографии Толстого: «Leo N. Tolstoy, sein Leben, seine Werke, seine Weltanschauung», Berlin 1892. Русский перевод: P. Лёвенфельд, «Гр. Л. Н. Толстой, его жизнь, произведения и миросозерцание», перевод с немецкого Шклявера, Спб. 1896. О нем см. письма 1890 г., т. 65. В Ясной поляне Р. Лёвенфельд пробыл 24—25 июля 1890 г.

На это письмо Чертков отвечал письмом от 5 августа, в котором писал: «Дорогой Лев Николаевич, вам нет надобности уговаривать меня не возражать и любовно покориться, раз я узнал от вас, что переписка для меня ваших писем вам тяжела или парализует вашу духовную деятельность. В таком случае я только жалею, что по недоразумению я был до сих пор поводом к такой переписке. Я выражу вам только одну просьбу по этому поводу: вы прежде иногда отдавали переписывать некоторые ваши письма особенно содержательные и неинтимного характера. Пожалуйста, продолжайте это делать не для меня, а для моей работы, т. е. когда вы увидите, что вышло письмо, развивающее какую-нибудь важную мысль или вообще освещающее с новой стороны какой-нибудь вопрос, то сами попросите Машу списать его для меня. Я могу никому не давать ни читать, ни списывать эти письма, пока вы их сами не проверите в том своде ваших мыслей, который я составляю и покажу вам для проверки раньше, чем распространять. (Например, у меня есть копия с вашего письма к Желтову по поводу нового отношения к браку, которое установится, когда усвоится людьми христианское освещение этого вопроса, и письмо это составляет необходимое дополнение к остальным вашим писаниям об этом предмете.) Ну, а я не в шутку принимаю ваше обещание писать мне почаще и буду ожидать от вас обещанных писем. Смотрите же, присылайте мне ваши мысли, я прошу не только для себя, но и для составляемого мною свода ваших мыслей. Я не стесняюсь просить вас об этом, потому что в этом случае хлопочу о полноте работы, которою в свое время, после просмотра ее вами, будут пользоваться многие. Вы спрашиваете, что я делаю? Вот именно этой работой я занимаюсь, но вообще все это лето нахожусь в вялом, плотски распущенном состоянии и очень недоволен гобою». ...«Очень рад, что вы продолжаете Сергия, и с радостью ожидаю возможности узнать, что с ним дальше было».

1890 г. Августа 10. Я. П.

Вотъ и пишу вамъ, дорогіе друзья, то, что происходитъ во мн, что меня двигаетъ. Вы такъ радостно настроены, что то, что мн близко и важно, близко и вамъ.

Чмъ дальше живу, тмъ больше и больше нуждаюсь въ молитв и духовно питаюсь ей. Молюсь я все такъ же, какъ молился и какъ учитъ Хр[истосъ]: Отче нашъ... и т. д.1 но съ2 годами все значительне и радостне и нужне становится мн3 молитва.

Отче нашъ, иже ecu на небесехъ, да св[ятится] имя; Твое. Имя твое есть любовь. И сейчасъ я вспоминаю стихъ изъ Посланія I[оанна], гд сказано: «И кто не любитъ, тотъ не позналъ Бога, п[отому] ч[то] Б[огъ] есть любовь». И сейчасъ же думаю, что такое любовь? и почему Богъ любовь? Любовь есть стремленіе сознавать жизнь другаго такъ же, какъ я сознаю свою — войти въ другаго, быть имъ. И когда любишь, то стремишься быть не собой однимъ, a всмъ, стремишься быть тмъ, что Богъ, и познаешь Бога. — Это одно. Другое же то, что если свята любовь, и жизнь моя есть любовь и Богъ есть любовь, то какъ же я не люблю NN? и я вспоминаю, кого я не люблю и стараюсь войти въ его душу, и чтобы войти въ его душу, говорю себ, что буду стараться войти въ общеніе съ нимъ, искать его, сближаться съ нимъ, вызывать его на высказываніе себя.

Да пріидетъ Ц[арствіе] Т[вое]. Царство Твое Бога. Богъ же есть любовь. Стало быть царство любви. И я вспоминаю стихъ «Ищите Ц[арства] Неб[еснаго] и правды Его, а ост[альное] пр[иложится] в[амъ].4 И я вспоминаю, чмъ я могу, могъ бы служить установленію царства любви въ людяхъ. Гд бы я могъ примирить людей, гд я мшаю установленію его. Ужъ если мн надо между другими устанавливать любовь, то, казалось бы, немыслимо самому заводить раздоръ. И вотъ, вспоминаю и вижу, что я не устанавливаю этаго царства между другими и самъ съ другими. Надо помнить, чтобъ этаго не было, говорю себ.

5 Да будетъ воля Т[воя] я[ко] н[а] н[ебеси], т[акъ] и на з[емли], чтобы и совершалась воля Твоя, т. е. чтобы царствовалъ везд законъ любви, и чтобы ничья чужая и мнимая моя воля не мшала, не становилась бы поперекъ Твоей. И я вспоминаю молитву Христа и слова по одному Еванг[елію]: «Но не моя воля да будетъ, но Твоя»; по другому Ев[ангелію]: «Но [не] то, что я хочу, но что Ты хочешь»; и по 3-му Ев[ангелію]: «и не такъ, какъ я хочу,а такъ, какъ Ты хочешь». И я вспоминаю о томъ, какъ мн представляется, что должно совершиться Ц[арство] Б[ожіе], и тотчасъ же отрекаюсь отъ этаго представленія, и не то, что я хочу, и не такъ, какъ я хочу, и не то мое мсто, моя роль и мое участіе въ Ц[арств] Б[ожіемъ], кот[орое] я представляю, a совсмъ, можетъ быть, другое. И мое мсто не то значительное, кот[орое] я себ приписываю, а самое ничтожное или вовсе непонятное для меня. И это я стараюсь думать не объ одной здшней жизни, не о томъ только, что на земл, но и на небеси, но и о томъ, что будетъ посл плотской смерти. Тамъ и тогда будетъ тоже не моя воля, — чтобы я былъ личность, или даже былъ, но Твоя, и не то я буду, что я хочу, и не такъ я буду, какъ мн кажется и хочется, а то и такъ, какъ Ты хочешь. И эта преданность вол Бога въ томъ, что будетъ со мной посл смерти, особенно радостно, успокоительно дйствуетъ на меня. —

Хлбъ н[ашъ] нас[ущный] д[аждъ] н[амъ]; д[несъ]. Жизнь дай мн настоящую. Тутъ я вспоминаю стихи 28—31 XI гл. М.6 Жизнь эта дана. Бери ее. Она есть иго такое, какое онъ несъ. Жизнь это работа, участіе въ работ, хомутъ. И чтобы онъ былъ легокъ, надо научиться быть, какъ онъ. Научитесь отъ меня, ибо я кротокъ и смиренъ сердцемъ. Въ хомут этомъ хорошо, если покоренъ и смиренъ. И я вспоминаю все, что мучило, мучаетъ меня, все только отъ несмиренія, гордости, отъ того, что я хочу чего то для себя важнаго передъ людьми. Но стоитъ откинуть этотъ вздоръ, смириться хоть въ мысляхъ, и сейчасъ отпадаетъ все, что тревожило, мучало. И видишь, что онъ правъ, говоря, «иго мое благо и бремя мое легко». — Къ этой же части молитвы вспоминаю и другой стихъ. Луки IX, 23 такъ, какъ онъ есть везд, кром нашихъ евангелій: «И кто хочетъ идти за Мной, тотъ отвергнись отъ себя, возьми крестъ свой на каждый день и с[лдуй] з[а] м[ной»].7 И вспоминаешь при этомъ къ словамъ «отвергнись отъ себя», что я длаю для себя только, и стараешься помнить, что этого надо не длать, или длать, какъ можно меньше; а еще, и главное, вспоминаешь къ словамъ: на каждый день, что меня мучаетъ, тревожитъ, заботитъ, и спрашиваешь себя: что это нынче предстоитъ мн или нтъ. И откидываешь все, что не нынче, и вс силы вниманія стараешься обратить на то, что нынче сейчасъ предо мной. А передо мной дло съ NN 8 и разговоръ съ В.8 и т. п. И еще вспоминаю при этомъ стих, что жизнь по опредленію Христа, т. е. истины, не есть нчто мое, не включаетъ въ себ никакой задачи для меня, никакого цльнаго дла, исполнимаго здсь, а что жизнь есть иго или крестъ, есть нчто, чмъ я везу, или нчто, что я несу, и что все мое вниманіе должно быть устремлено не на то, чтобы сдлать что-то, а на то, чтобы не переставать длать дло божіе, вчно нескончаемое и неохватываемое, и непонимаемое моимъ разумомъ, но участіе или не участіе въ кот[оромъ] всегда сознается мною. При этомъ думаю иногда, что при всякой дятельности настоящей важно не то, что изъ нея вышло, a усиленіе того, кто въ ней участвуетъ. Человкъ вытащилъ другого изъ огня. Тутъ дло божіе не въ опасеніи человка (онъ можетъ быть ненуженъ или вреденъ, себ даже), а въ томъ рост духа, к[оторый] совершился, когда спасавшій боролся, т. е. росъ духовно и выросъ — ршился. Не то дло, что стирается брусокъ, а то, что точится лезвіе.